Открыв крышку скромного на вид, как и всякая добротная вещь, переплета, мы обнаружим паспорт издания, где изложены технологические и художественные параметры (читай - достоинства) издания. Сам составной (французский) переплет выполнен с использованием натуральной кожи, золотой и цветной фольги; в книге 11 цветных иллюстраций, воспроизводящих офорты Андрея Бисти, исполненные в достаточно сложной технике, использующей несколько офортных досок; применено два вида высококачественной мелованной бумаги; отпечатано все великолепие, в глаза, впрочем, не бьющее, в Финляндии.
Далее - собственно тексты: немецкий, репринтно воспроизводящий издание 1960-х годов в редакции Макса Брода, и строго (!) параллельный русский, стилизованный под машинопись, в переводе Риты Райт-Ковалевой, с довольно значительными вкраплениями "рукописных", незаконченных глав, связанных с романом по смыслу в переводе Галины Снежинской. В приложении - отрывок из дневников Кафки (пер. Е.Кацевой) и "Сон" ("Йозефу К. приснился сон..."; пер. Г.Снежинской). С использованием новейших исследований исправлены неточности "не совсем верного прочтения" текста Максом Бродом, отраженные, естественно, и в переводах (для чего избран достаточно прямой, но интересный оформительский ход: правка - зачеркивания, исправления, вставки и т.п. даны прямо по тексту - как бы от руки, голубыми чернилами).
Издатели попытались восстановить не только текст "Процесса" в том виде, в каком его оставил автор, поскольку, как известно, роман не существовал как завершенное целое, представляя собой "кипу бумаг" (по выражению Макса Брода) и даже не имел окончательного названия, но и культурологический контекст одного из классических произведений ХХ века. Подробно об этом, об истории самой рукописи и публикации, "биографии и топографии" в "Процессе", культурных источниках уникального мира романа (в частности, о внимании Кафки к произведениям Достоевского) в комментариях пишет известный специалист по австрийской литературе Александр Белобратов.
Несмотря на кажущуюся пестроту, целиком книга выглядит удивительно цельно. После знакомства с таким исполнением "обычная" книжка - голый текст без картинок, на серой бумаге да еще в аляповатой обложке - выглядит поделкой и подделкой под настоящий продукт. Каковых подделок следует остерегаться.

Издательство «Вита Нова» выделилось и удивило членов жюри и посетителей ярмарки давно забытым сочетанием добротности подготовки текста с отменным полиграфическим качеством. За последние годы мы привыкли к рассыпающимся книгам на газетной бумаге, а тут — натуральная кожа, современные полиграфические материалы, безупречно белая бумага. И комментарии лучших специалистов, восхитительные иллюстрации, прекрасный дизайн. Это книги для людей, умеющих ценить качество работы.
Фамильная библиотека, передающаяся из поколения в поколение, — показатель стабильности существования семьи, рода, страны. Когда правнук берет в руки книгу, которую читали его отец, дед, прадед, у него возникает чувство гордости за своих предков. Кстати, одна из серий издательства так и называется: «Фамильная библиотека». Состоит она из величайших литературных произведений: «Божественная комедия» Данте, «Фауст» Гёте, «Евгений Онегин» Пушкина. Готовятся к выходу «Дон Кихот» Сервантеса и «Метаморфозы» Овидия. По отношению к изданиям «Вита Нова» приходится употреблять слово «впервые». Возьмем, к примеру, «Божественную комедию». Впервые классический перевод Лозинского выходит с постраничными комментариями, впервые в русскоязычном издании даны все иллюстрации Доре, впервые составлен аннотированный именной указатель персонажей, а кроме того, разработан специальный шрифт. Если добавить к этому белую кожу переплета с тиснением фольгой в шесть цветов, матовую мелованную бумагу, шелковую закладку, то станет ясно, что такая книга может стать гордостью любой библиотеки.
Серия «Рукописи», получившая упоминавшийся выше главный приз московской ярмарки, решена совсем в ином ключе: по замыслу художника издательства Сергея Борина, еще... не издана. Это издательская папка с металлическими уголками и наклейками, напечатанными на пишущей машинке, которая только поступила в издательство и готовится к печати. Так получилось, что на русской почве многие гениальные книги очень долго жили в форме рукописей. Это не могло не наложить на их судьбу определенный отпечаток. Эта серия печатается «машинописным» шрифтом, так, как мы читали ее когда-то в самиздате. Но это только одна из находок этой серии. Чтобы получить представление об остальных, нужно непременно подержать эти книги в руках, потому что ТАК до сих пор книги не издавались.

Как и в любом явлении, в детской литературе живет множество мифов. Одни наивно полагают, что писать для детей намного проще, чем для взрослых. Другие, кстати, тоже далекие от детской литературы, изрекают со ссылкой на
Горького нечто противоположное: «Писать, мол, для детей надо также, как для взрослых, только еще лучше». Не уверен, что эту чушь сморозил именно Горький, хотя порой «Буревестник революции» говаривал и не такое. На самом деле, сочинять для детей не легче и не труднее. Просто писание для них — это совсем иное занятие по сравнению с писанием для взрослых, потому что устройство детской души совершенно не похоже на устройство души взрослого человека. Чтобы хорошо писать для детей, надо жить детством или хотя бы уметь вызывать в себе состояние детскости. Такое дается далеко не всякому литератору. Более того — даже самый талантливый детский писатель не всегда может «впасть» в это состояние души. И тогда он или создает пустые безжизненные строки, или временно занимается чем-то другим. Случай Михаила Ненова — особый Он обладает секретом жить в детскости всегда — по крайней мере, так может показаться со стороны.

Проснувшись, крикнул маме я:
— Прощай, моя Пижамия! Да здравствует Туфляндия!.. А мама мне в ответ:
— По курсу — Свитерляндия! Шляпляндии привет!—
— Ура Большой Пальтонии! Шарфанции — виват!.. —
А если вы не поняли. То я не виноват!

Хотя я сам пишу для детей, страшно сказать, больше сорока лет, и к тому же напечатал штук сто статей, рецензий и докладов в научных сборниках, я так и не научился объяснять словами загадочное понятие «детскости» в литературе для детей. Это — как человек и его абсолютно идентичный макет. Только в одном жизнь есть, а в другом — нет, хотя, казалось бы, все элементы человеческого тела в наличии. Биение пульса детскости ощущаешь мгновенно. И в стихах Михаила Яснова этот пульс бьется всегда. Почти каждое его стихотворение — новый игровой сюжет — приключения со звуком, словом, понятиями. Причем делается это великолепно. И еще — многие стихи содержат столь высокую концентрацию непосредственной радости бытия, что превращаются в своеобразные гимны жизни.

Как жалко, что недели
Так медленно летят!
Что дети, как родятся,
Не сразу говорят!

А то бы только-только
Я маму увидал,
Как тут же бы, как сразу
«Спасибо!» — ей сказал.

За то, что я родился!
За то, что я живой!
За то, что вместе с папой
Идем сейчас домой!...

Сейчас, когда в круг детскою чтения выбрасывается тьма унылых в своей аляповатости и пустоте книжек и книжечек с единой целью — даже не рассмешить, а лишь слегка позабавить ребенка, особенно важно отличать истинные ценности в литературе для детей от подделок. И стихи Яснова — отличный здесь ориентир. Они — живые. Они дышат, излучают тепло, свет и радость.
Если бы только ими исчерпывалась его творческая жизнь, то уже и этого было бы вполне достаточно. Но, как сам он написал в одной из автобиографий: «львиную долю» его жизни «съедает художественный перевод». В последние два десятилетия Яснов в основном переводит французскую поэзию и прозу. И делает это так изящно, с таким острым чувством к стихии звука, что остается лишь удивленно радоваться. «Питер-бук» уже писал об этом, но мне хочется напомнить, что в 2002-м году именно за перевод серии французских детских книг Михаил Яснов получил высшую международную награду для детского писателя России — Почетный диплом имени Г. X. Андересена.
И все же... И все же жили во мне некие стыдные мысли. О том, что гимн радости жизни и прелестная игра со словом — вещь, конечно необходимая, но это еще не вся жизнь. Бытие наше, увы, гораздо глубже и противоречивей Печали мне хотелось ощутить. Чувства покинутости, одиночества, страха. Ведь только в полубезумной стране мы могли хором по команде благодарить «товарища Сталина за наше счастливое детство». На самом-то деле в детстве счастье и горе постоянно ходят рядышком, и детский плач порой свидетельствует о таких глубинах трагедии, которые нам взрослым редко дано ощутить.
И подобные стихи от Яснова я услышал года три назад на творческом вечере, который был в Москве. Я хорошо помню это ощущение — когда они зазвучали, зал замолк и потом долго еще приходил в себя, столь пронзительны они были.
В этом году издательство «Вита Нова» выпустило шестую книгу его взрослых стихов: «Замурованный Амур». В книге этой избранные и новые стихотворения — те, что писались, быть может, с ранней юности до сего дня. Пересказывать их невозможно, потому что стихи эти — запись чувств обнаженной души — вашей, уважаемый читатель, моей и авторской. Они — особое зеркало времени, глядясь в которое, любой думающий современник узнает самого себя, со своими радостями, страхами, спутанностью надежд и горечью утраченных иллюзий. Вот лишь несколько строк:

Проходными дворами я к дому бежал от шпаны.
От стены до стены — два-три метра, булыжник,
набросанный мусор, кошачьи тени, запахи...
Если припомнить точнее — иначе:
Проходными дворами я к дому бежал от шпаны,
сотни метров отчаяния, лабиринты животного страха,
мусор детства, худые ботинки, штаны,
разорванные с размаху о торчащий из грязной поленницы гвоздь...

Это — лишь только одно касание, запись одного впечатления.
Я уверен, многие стихи из новой «взрослой» книги Яснова будут еще не раз цитироваться в статьях и рецензиях, а кто-то из читателей, возможно, уже переписал их себе в заветную тетрадь или умудрился скачать в свой компьютер. Столь предельна в них искренность, что, погрузившись в книгу, трудно уже из нее вырваться. Я, например, носил ее повсюду с собой месяц, и все читал, перечитывал заново.
Презентация книги проходила в Петербургском Пен-центре на стыке весны и лета. Зал был попон и жил легким ожиданием приятных радостей, как часто бывает на презентациях. Но, когда автор начал читать стихи, созданные в разные годы и соединенные книгой, возникла та же пронизывающая тишина, которая наступила в Москве на творческом вечере. Я бы сказал, в душах публики произошло серьезное потрясение.
И в первые минуты, после того, как автор умолк, никто даже не смог поздравить его с книгой, которая несомненно стала серьезным событием в российской поэзии нашего времени — не так-то легко поздравлять человека за глубину и искренность его чувств.
Остается сделать это хотя бы на страницах журнала.

Яркий штрих ярмарке добавил «семейный» оттенок Пока­занный по всем телеканалам Борис Николаевич Ельцин с супругой и дочерью сделал книжникам бесценную рекламу Зато к тем 30 книжкам, которые первый президент России читает ежемесячно, добавился теперь, к примеру, дорогой подарочный экземпляр романа Акунина «Азазель» На следующий день на ярмарку в сопровождении правительственного пиарщика Алексея Волина пожаловала супруга премьера Касьянова с дочерьми, долго, несколько часов ходившая по стендам. В следующий раз, надеемся, «не по должности» подтянутся и другие члены правительства, чиновники среднего звена, депутаты. С семьями, как на праздник, черты которого ярмарка все больше приобретает.
Вечером в день открытия ярмарки в ГЦКЗ «Россия» состоялось награждение лауреатов конкурса «Книга года». Главный приз - книгу в пасхальном яйце работы питерского ювелира Андрея Ананова увез (обратно в Северную столицу) директор издательства «Вита Нова» Алексей Захаренков. Золотом, сапфирами и брильянтами была увенчана серия «Рукописи», куда вошли пока два произведения книжного искусства - «Мастер и Маргарита» Булгакова и «Процесс» Кафки - с иллюстрациями соответственно Геннадия Калиновского и Андрея Бисти (Геннадий Калиновский был также отмечен в номинации «Художник-иллюстратор»). Как спрогнозировал директор ярмарки Николай Овсянников, при таком шикарном призе в следующем году нужно ожидать книжных прорывов. «А то наших, московских издателей до сих все больше деньги волнуют, а не искусство». О цене работы Ананова Николай Филиппович категорически умолчал. Но глаза его говорили..
В номинации «Бестселлер» победило издательство «РОС-МЭН» - за Гарри Поттера Джоанны Роллинг, «Дебютом» отмечен роман Сергея Буртяка «Кот», вышедший в «Вагриусе», «Прозой года» стала книга Сергея Гандлевского «<НРЗБ>» («Иностранка»), «Поэзией года» - сборник «Нестоличная литература. Поэзия и проза регионов России» («НЛО»), составленный Дмитрием Кузьминым, который посетовал, что нельзя, к сожалению, пригласить на сцену 163 авторов этой книги, в номинациях «Энциклопедист» и «Эврика» жюри отметило соответственно «Новейшую историю отечественного кино», составленную Любовью Арку («Сеанс») и «Русский Север Этническая история и народная культура ХП-ХХ веков», а в номинации «HUMANITAS» - серию «Русское искусство» издательства «Трилистник».
Все эти книги и еще около 100 тысяч наименований присутствовали на ярмарке Задача осложнялась лишь необходимостью отыскать их в лабиринтах стендов и не упустить самого важного. А вообще количество участников - 2688 из 82 стран мира, заявленных мероприятий - около 400, всяческих презентаций и раздач разнообразных рекламных «слонов» не оставляло ни малейшей возможности уйти с выставки с пустыми руками и легкими ногами, тем более что книги продавались на 20-30% ниже магазинных цен то есть чуть выше отпускной цены издательства.
Ну а тем, кто не знал, не успел, не сумел продраться сквозь московский смог, не запасся деньгами и баулами для закупки книжной продукции, остается ждать следующей осени или готовить сани к исходу зимы: в марте там же, на ВВЦ - ежегодная ярмарка «Книги России» Будет что посмотреть - это точно.