СРЕДНЯЯ МАРКИЗА
В 1915 году уже в России художник Константин Сомов вернулся к этому проекту. Для нового издания художник сам подбирал тексты, выступив одновременно в роли составителя и иллюстратора. Сборник увеличился более чем вдвое. Среди авторов, тексты которых попали в «хрестоматию эротической литературы XVIII века», наряду с откровенными эротическими писателями — Казанова, Парни — оказались философ-просветитель Вольтер, погибший на гильотине во время Великой французской революции поэт Андре Шенье, автор самого сильного психологического романа французского XVIII века «Опасные связи» Шодерло де Лакло, ставший генералом республиканской армии во время революции. Тень революции нависла над этой лёгкой, весёлой книжкой.
Нечто символическое есть в истории той «книги Маркизы», какую называют «Средней Маркизой». Российский заказчик сборника отказался его печатать, убоявшись на сей раз царской цензуры. «Средняя Маркиза» вышла в Петрограде после Октябрьской революции в 1918 году на французском языке тиражом 800 экземпляров. Это издание принадлежало уходящему, погибающему миру роскоши. Книгу отпечатала на высококачественной плотной бумаге одна из лучших русских типогра¬фий — компания бывших поставщиков двора его императорского величества р. Голике и А. Вильборг. Многочисленные иллюстрации и орнаменты, среди которых были цветные и черно-белые миниатюры в тексте и на отдельных листах, в большинстве своем представляли собой рисунки пером, раскрашенные вручную акварелью.
БОЛЬШАЯ МАРКИЗА
Издание двух «книг Маркизы» в голодном и холодном Петрограде под властью левых экстремистов — жест, подкупающий своей грациозной мужественностью: погибающий мир русской аристократии посылал последний поклон погибшему миру аристократии французской. Так называемая «Большая книга Маркизы» («Большая Маркиза») вышла, если верить титулу, в Венеции в 1918 году: Venise, Chez Cazzo et Coglioni, на французском же языке. На самом деле, книга напечатана в том же революционном Петрограде полгода спустя после издания «Средней Маркизы», в том же издательстве Голике. Из соображений ли конспирации был выбран этот титул, или Сомов сделал символический жест (Венеция, погибшая аристократическая республика, аукается с «северной Венецией», погибшим Петербургом) — неизвестно. Также неизвестен и ее тираж — видимо, не более 50 экземпляров. В это издание Сомов включил самые откровенные эротические рисунки. Заметим, что в случае победы белых генералов это издание тоже не увидело бы свет. Большая «книга Маркизы» попала в тот несчастный для общества и счастливый для искусства период, когда диктаторы не особенно интересовались искусством...
ПОЛНАЯ «КНИГА МАРКИЗЫ»
Издания «Книги Маркизы» всегда были крайней библиографической редкостью: оригинальные книги и несколько переизданий мизерными тиражами редко появлялись на антикварно-букинистических аукционах. Стоит заметить, что книга, дважды выходившая в России, до нынешнего времени ни разу полностью не переводилась на русский язык. На русском выходили лишь ранее переведенные фрагменты.
Только в 2012 году «книга Маркизы» была выпущена на русском языке и в наиболее полном варианте. книгу напечатал издатель Алексей Захаренков в издательстве «Вита Нова». Основная специализация «Вита Нова» — коллекционные иллюстрированные малотиражные издания. «книга Маркизы» продолжила серию «Будуар», посвященную классике любовной и эротической литературы. В этой серии уже увидели свет сочинения «Божественного Аретино», Вольтера, Захер-Мазоха, Овидия, Пушкина и де Сада.
Тексты «книги Маркизы» впервые напечатаны в новом издании в полном переводе на русский язык, подготовленном специально для этой книги Еленой Баевской, Асей Петровой и Михаилом Ясновым.
Это издание «книги Маркизы» — самое полное и по составу иллюстраций: в нем воспроизведены 97 иллюстраций Константина Сомова, а под отдельным переплетом напечатаны дополнительные тексты и самые откровенные рисунки из «Большой книги Маркизы».
«Маркиза» — одна из тех книг, у которых есть собственная судьба и история. Она заслуживает отдельного рассказа. Нынешняя «Маркиза» — первое научное издание со статьёй о французской эротической литературе и биографией художника Константина Сомова, чьи рисунки к легендарной «книге Маркизы» поныне продаются на аукционах за баснословную цену.

«Взирая на солнце, прищурь глаза свои, и ты смело разглядишь в нем пятна».

«Гони любовь хоть в дверь, она влетит в окно».

«Если на клетке слона прочтешь надпись «буйвол», не верь глазам своим».

«Если у тебя есть фонтан, заткни его; дай отдохнуть и фонтану».

Иллюстрации Александра Аземши сравнивают с работами Николая Кузьмина.

Да-да, конечно, мы все еще со школьной скамьи знаем, что Козьма Прутков никогда не существовал в реальности, что это своего рода литературная маска, за которой скрывались ее создатели — трое братьев Жемчужниковых и граф Алексей Константинович Толстой.

Знаем, но поверить не можем! И правильно. На днях в Балтийском медиа-центре представили первую в мире биографию Козьмы Пруткова! «Козьма Петрович Прутков — поэт, рожденный фантазией поэтов, — воспринимается как подлинное историческое лицо с оригинальной человеческой и писательской судьбой, четко очерченным характером. Вот почему он достоин жизнеописания наряду с реальными героями истории», — считает автор curriculum vitae Козьмы Пруткова известный московский писатель и литературовед Алексей Смирнов.

Собравшиеся в БМЦ увидели и полное собрание сочинений Козьмы Пруткова с научными комментариями Алексея Смирнова и замечательными иллюстрациями Александра Аземши. Цикл графических иллюстраций к книге, выполненный Аземшой, уже сравнивают с работами знаменитого петербургского графика первой половины XX века, ученика Ивана Билибина и Павла Шиллинговского Николая Кузьмина, который тоже некогда вдохновлялся афоризмами Козьмы.

«Русская сатирическая литература остается всегда актуальной, а художники всегда при деле», — пошутил на презентации сам художник.

В течение 1990-х годов, увы, уже после безвременной кончины автора. «Москва — Петушки» достаточно успешно изучались, и определенным итогом этих штудий стала проведенная кафедрой теории литературы Тверского университета при поддержке Института «Открытое общество» (Фонд Сороса) особая научная конференция, по материалам которой был выпущен сборник «Анализ одного произведения, «Москва — Петушки» Вен. Ерофеева: Сборник научных трудов». Тверь, 2001. (Серия «Литературный текст: проблемы и методы исследования. 7»). Кроме того, книгу продуктивно изучали за рубежом и частности назовём две моногра¬фии: Stewart Nail. “Vstan’ i vspominaj”. Auferstehung als Collage in Venedikt Erofeevs Moskva — Petuski (Frankfurt a.M. 1999) и Ryan-Hayes. Karen L. Venedikt Erofeev’s Moskva—Petushki. Critical Perspectives (New York, Bern Peter Lang, 1997).
И главное, начался процесс комментирования текста, та скрупулезная и поистине не имеющая пределов работа, без которой невозможно постичь художественную суть произведения. Первая попытка комментария к поэме принадлежит Ю.И. Левину (вышла в австрийском Граце в 1996 году). Сегодня её оценивают критически, но, на мой взгляд, и такие опыты приносят поначалу определенную пользу, способствуя более глубокому подходу к реалиям текста. В 1998 году, вновь за рубежом, в Японии, вышла довольно объемная книга Эдуарда Власова «Бессмертная поэма Венедикта Ерофеева "Москва — Петушки": Спутник писателя», которая в 2000 году была перепечатана московским издательством «Вагриус» как комментарий к отдельному изданию поэмы). По моему мнению, это доныне самый серьезный труд в ерофееведении, без которого не сможет обойтись ни один добросовестный комментатор «Москвы — Петушков» (но добросовестный подавно не обойдется).
Вместе с тем, с выходом в «Вита Нове» рецензируемого издания «Москвы —Петушков» следует говорить о действительно новом этапе жизни поэмы. Прежде всего, это издательство, уже заслужившее авторитет выпуском многих научно подготовленных и при том иллюстрированных книг предложило новый комментарий к поэме, подготовленный известным филологом А.Ю. Плуцером-Сарно, знатоком русской речи и нашего традиционного быта. Сам ученый скромно отказывается называть свой труд комментарием (см фрагменты из него на диске): «Мы лишь пытаемся собрать для будущих комментаторов небольшой «бытовой» материал», но все же двести с лишним страниц насыщенного текста явно переходят уровень «заметок». Совершенно очевидно, что на основе вышеназванных работ есть все возможности выстраивать первый академический комментарий к шедевру Ерофеева.
Свой особый смысл несут и цветные иллюстрации Василия Голубева (кажется, это первый масштабный опыт изобразительного истолкования поэмы). Они, по признанию художника, вдохновлены фразой Ерофеева: «Я многогранен, как стакан». Голубев сразу ушёл от соблазна превратить «сюжетистый» текст в «комикс из жизни веселых человечков», а устремился к созданию «лирического комментария дневниковых заметок», атмосферы, «пусть и с душком, зато знакомой». Несколь¬ко это ему удалось, будут судить читатели и зрители, но ни один из них не упустит возможность обратиться и к другому изобразительному компоненту книги: в ней дана впечатляющая подборка этикеток алкогольных напитков советского времени (по сути, еще один вариант иллюстрирования). Художественное сопровождение — необходимая часть истории любого выдающегося текста, и теперь здесь появились важнейшие точки для продолжения и развития этой сферы.
Необходимой частью издания стала подробная «Хроника жизни и творчества Венедикта Ерофеева», составленная известным энтузиастом ерофееведения Егением Шталем (научная редакция Павла Матвеева).
И последнее, грустное в этой истории: прекрасное издание «Вита Новы» задумано и выполнено как подарочное мелованная бумага, переплёт из натуральной кожи, часть экземпляров нумерована. Разумеется, и цена соответствующая. Так что оста¬ется только надеяться на какого-то будущего культуртрегера, который захочет выпустить это издание в демократическом, общедоступном виде. Можно не сомневаться: на прилавках оно не залежится. А пока придётся признать правоту принципа: книга — лучший подарок.
Венедикт Ерофеев. МОСКВА — ПЕТУШКИ: Поэма /  Иллюстрации Василия Голубева. Комментарии «Энциклопедия русского пьянства: Заметки на полях поэмы «Москва — Петушки» А.Ю. Плуцера-Сарно. СПб.: Вита Нова. 2011. 520 с. (Серия «Рукописи»)

Причин незавидного положения отечественных книжников много: и собственно общее снижение интереса к чтению, и стремительное наступление электронных книг и прочих гаджетов, и не слишком профессиональный менеджмент, и банкротство издательств и книготорговых сетей.

Но есть сегменты книжного рынка, которые не только не теряют позиций, но наоборот, становятся всё более и более успешными. Это прежде всего детские иллюстрированные издания, бизнес-литература и, разумеется, редкая и коллекционная книга. Москва была, есть и долго еще будет центром российского книгоиздания и торговли, но столицей отечественной редкой и коллекционной книги является, судя по всему, Петербург. Накануне XXV Московской международной книжной выставки-ярмарки мы бы хотели рассказать о трёх очень разных петербургских издательствах. Их продукцию вы не встретите на книжных развалах, да и в магазинах они тоже нечастые гости.
Между музеем и библиотекой

Притом что в советское время библиофильский рынок не только существовал, но и был очень даже развит, сама индустрия редкой и коллекционной книги как таковая практически отсутствовала. Не случайно появившееся в 1991 г. издательство «Редкая книга из Санкт-Петербурга» (когда город ещё назывался «Ленинград») отсылает к дореволюционной библиофильской культуре.

«Мы продолжаем традиции издания библиофильских книг, сложившиеся в Серебряном веке. В это время было принято относиться к книге как к предмету искусства, роскоши, созданному для почитания, любования, коллекционирования, – говорит директор издательства «Редкая книга из Санкт-Петербурга» Петр Суспицын. – Примером для нас стала издательская деятельность Санкт-Петербургского Кружка любителей русских изящных изданий, образованного в 1903 году. Его членами были влиятельные петербургские библиофилы, издатели, типографы, художники, книготорговцы, представители многих знатных фамилий и высокопоставленные чиновники. Мы находимся немного в странном положении. В музеях нам говорят: какие прекрасные у вас книги, они украсят любую библиотеку. В библиотеках нам говорят: у вас такие роскошные здания – им место не у нас, а в музеях».

По словам П. Г Суспицына, его издания обладают всеми атрибутами истинно редкого – библиофильского, коллекционного издания: небольшой нумерованный тираж (максимум 30 экземпляров); каждый экземпляр тиража подписан художником и издателем. В работе над книгой мастера издательства используют старинное переплётное и типографское оборудование. Текст книги набирается вручную и затем вручную печатается на станке XIX века на бумаге опять-таки ручного литья, как правило, закупаемой за границей. Таким образом были изданы «Дон Кихот», некоторые книги Библии, памятники античной литературы, произведения современных авторов. Книги делаются чрезвычайно тщательно, так, например, работать с выдающимися российскими книжными иллюстраторами Александром и Валерием Трауготами над изданием сказки «Царевна-лягушка» «Редкая книга» начала десять лет назад – и только на днях первый экземпляр книги начали переплетать.

За двадцать с лишним лет существования «Редкая книга из Санкт-Петербурга» выпустила всего чуть больше тридцати наименований. Юбилей издательства был в прошлом году, но отмечают его в текущем: 11 сентября в Государственном Эрмитаже откроется выставка, на которой будет показано всё, что издательство выпустило за эти годы, в том числе четыре новые книги – «Слово о полку Игореве» с иллюстрациями Юрия Люкшина и полностью рукописным текстом, выполненным каллиграфом Денисом Лотарёвым, «Азбуковник языческой Руси», с иллюстрациями России Бориса Забирохина, уже упомянутая «Царевна-лягушка» и «Диалоги. Поэзия русских и французских поэтов конца XIX – начала XX вв.» с иллюстрациями Алексея Каменского.
Умные богатые

Как говорил драматург А. М. Володин, «Ленинград – город маленький», рынок коллекционных книг – ещё меньше, и многие из тех художников книги, которые работают с «Редкой книга», сотрудничают и с издательством «Вита Нова», в частности упомянутые Юрий Люкшин, Борис Забирохин, Александр Траугот (покойный Валерий Траугот тоже сотрудничал с «Вита Новой») и др.

«Вита Нова» младше «Редкой книги» на девять лет, а вот тиражи её – больше на порядки. Каждый том «Вита Новы» выходит в количестве 1000-1500 экземпляров – не бестселлеры, конечно, но тираж для серьезного издания нынче немаленький. Но продукция «Вита Новы» также проходит по ведомству редкой коллекционной книги. Небольшая часть тиража каждой из книг, выходящих в сериях «Фамильная библиотека» и «Рукописи», как говорят издатели, отличается особым оформлением, а также наличием специальных приложений — изобразительных, литературных и т. п. Такие книги отличает другой цвет переплета, золотой или серебряный трехсторонний обрез, специальный футляр. Особые экземпляры книг, выпущенных в серии «Рукописи», снабжены авторскими оттисками гравированных иллюстраций, иногда вручную раскрашенными художником, или папками с комплектом гравюр, подписанных художником. Подробная информация об особой части тиража приведена в каждой книге, как правило, на обороте авантитула. Все особые экземпляры пронумерованы; их тираж не превышает ста экземпляров. По желанию заказчика издательство изготавливает также именные экземпляры книг в переплетах ручной работы.

Издает «Вита Нова» в основном отечественную и зарубежную классику. Кроме того, заказывает известным российским историкам, филологам, прозаикам биографии видных деятелей истории и культуры – прежде всего отечественной. Особый предмет гордости «Вита Новы», «первые в мире биографии Владислава Ходасевича, Алексея Ермолова, Велимира Хлебникова и Козьмы Пруткова (!)». «Вита Нова» активно сотрудничает с издательством «Молодая гвардия» и периодически «обменивается активами» с ним. Книги знаменитой молодогвардейской серии «Жизнь замечательных людей» выходят в серии «Биографии» «Вита Новы», и наоборот.

«Наша книга может восприниматься на разных уровнях: как артефакт (иллюстрации, переплёт, оформление) и как книга «для специалиста» (комментарии, справочный аппарат, литературоведческие статьи), – говорит генеральный директор издательства Алексей Захаренков. – Книги «Вита Новы» – по сути энциклопедии, и по формату, и по наполнению. Потому что наш читатель – это разбогатевшая интеллигенция, как бы странно это ни звучало. Мы издаем богатые – и умные – книги».

Издательство практически не выпускает современную художественную литературу – то есть то, что еще не прошло проверку временем. И едва ли не единственное исключение из этих строгих правил оказалось чрезвычайно успешным. Роман в рассказах «Крещенные крестами» выдающегося театрального художника, легендарного сценографа БДТ Эдурда Кочергина, дебютировавшего в литературе, когда ему было уже под шестьдесят, был удостоен премии «Национальный бестселлер» и Премии Сергея Довлатова.
Не хуже оригинала

Любопытную маркетинговую стратегию избрало издательство «Альфарет», существующее с 2006 года. Оно делает максимально точные копии антикварных книг, то есть вышедших до 1917 года. Причем копии не только книг, но и художественных, иллюстрированных и научных журналов. «Полный комплект того или иного журнала сегодня можно встретить только в крупнейших библиотеках — и то не во всех. Мы помогаем библиофилам, любителям старины, всем, кто неравнодушен к этому виду человеческой деятельности, восполнить данный пробел», — говорит генеральный директор издательства Юрий Шестаков.

Главный проект издательства — собрание «Библиотека Российской империи», где должны быть представлены коронационные альбомы русских императоров, шедевры отечественной картографии, рассказы о путешествиях и экспедициях, сочинения по военной истории, юбилейные издания министерств и ведомств, труды лучших отечественных историков, исключительные по оформлению и содержанию исторические и иллюстрированные издания, в частности «Русская старина», «Русский архив», «Сборник Императорского русского исторического общества», «Мир искусства», «Жар-Птица», «Всемирная иллюстрация» и др.

Сформировать подобную библиотеку из оригиналов  сегодня невозможно, уверяют представители издательства. «Лучшие книги, альбомы, атласы, периодические и продолжающиеся издания, как правило, не переиздавались и ещё до революции стали раритетами. Современный антикварный рынок предлагает отдельные издания, отдельные выпуски многотомников. Но библиотеки из этого не составишь».

По сути, издательство занимается не столько выпуском книг, сколько формированием корпоративных и частных библиотек. На сегодня в состав коллекции «Библиотека Российской империи» входят 3500 томов. В планах издательства к 2015 году довести их количество до 5000, а к 2020-му — до 10 000 томов.

Понятие тиража в «Альфарете» как таковое отсутствует. Издательство выпустит столько книг, сколько будут готовы заказать его потенциальные потребители.

Факсимильные и репринтные копии отобранных книг готовятся с учетом всех особенностей оригинала: формат, тип бумаги, тиснение, переплет и т. д. Среди заказчиков и партнеров издательства крупнейшие библиотеки России, Библиотека Конгресса США, Британская национальная библиотека, Нью-Йоркская публичная библиотека и другие крупнейшие архивы, научные и учебные организации, государственные деятели, а также частные лица, которых в последнее время становится все больше.

В нашей стране, где для создания книги как совокупного произведения искусств долгое время были не лучшие условия, к роскошно изданной книге и широкий читатель, и эксперты до сих пор относятся с некоторым скепсисом. Я спросил директора «Альфарета», не чувствует ли он настороженность со стороны знатоков по отношению к своему детищу, тем более что выпускает он — копии.

«Памятники архитектуры и искусства реставрируют, порой — создают заново, и ни у кого это не вызывает протеста, — говорит Юрий Владимирович. — Мы видим, что полностью восстановленная знаменитая Янтарная комната в Царском селе пользуется огромным вниманием знатоков и широкой публики. Дворцы ленинградских пригородов, почти полностью разрушенные во время войны, были затем восстановлены и сейчас мы можем наслаждаться их интерьерами, не кривя свои утонченные носы от того, что это, дескать, новодел. Изготовление копий выдающихся образцов искусства книги, на мой взгляд — занятие не менее важное и благородное».

На ММКВЯ-2012 «Альфарет» представит книжную коллекцию «Россия, Наполеон и 1812 год», состоящую из более 350 томов. Коллекция подготовлена совместно с Российской национальной библиотекой и Библиотекой Академии наук при участии Центрального военно-морского архива и Санкт-Петербургской государственной театральной библиотеки.

Другой исследователь, Дмитрий Северюхин, представляет читателю первоиздания стихотворений Мандельштама и их иллюстраторов — М. Добужинского, Н. Лапшина, Б. Эндера, В. Изенберга; два последних давно забыты. Даётся разъяснительный анализ иллюстраций и оформления «Сонных трамваев» Веры Павловой.
Всегда чуткая к тексту, Павлова откликнулась на увлечённый интерес поэта к предметному миру. И через вещественность со вкусом представила быт двадцатых годов, далёкую и уже мало понятную нынешнему ребёнку «старину». Недаром издатели сочли необходимым сопроводить тексты
словариком понятии и предметов, давно вышедших из обихода.
Очевидными «подсказками» художнику служили сами названия глав и их герои: «Примус», «Два трамвая», «Шары», «Кухня» и упомянутая «Одеяльная страна» сразу с тремя стихами о трамваях, поразивших впечатлительного поэта искрящейся дугой, гудящими рельсами и звоном. А там ещё есть Телефон, Лампочка, Кран, Чистильщик, Автомобильщик, Полотёр, Портниха, Утюг, Яйцо и многие другие «чудеса» из предметного мира человека.
И на рисунках всё такое чудесное и притягательное.
Павлова восстанавливает быт эпохи через восприятие его живописцами — современниками разных авангардных направлений. Каким они его видели, понимали и писали кистью и красками, как интерпретировали реальность.
Вот гранёный стакан Петрова-Водкина. Вот стол в обратной перспективе с нехитрым убранством — как у Штеренберга. По-шагаловски оторвалась от земли влюблённая парочка. А самовар, деревянная ручная кофемолка, настенные часы или телефон нарисованы с таким чувством и так верно, живо, что одобрил бы сам Владимир Васильевич Лебедев. Можно увидеть тут и ОСТовские застывшие фигуры, и сочетания беспредметного с конкретным филоновской школы, рождающие метафоричность.
Эта авангардная эстетика разработана Павловой со свойственной ей тонкостью и лиричностью, большей, чем это было у первоисточников. Тут поэзия предмета, доступная и близкая ребёнку.
Многие названные направления и группировки не принимали друг друга, даже враждовали, а всё гармонично слито и достоверно — благодаря собственному взгляду художника на искусство эпохи. У Павловой получилось многое таким ж радостным и лукавым, как на ярмарке с её про народными традициями, отражёнными в русских лубках. И у поэта слышна прибаутка зазывалы: «Покупали скрипачи/ На базаре калачи,/ И достались в перебранке/ Трубачам одни баранки».
К этой лубочности с её жизнелюбивой приподнятостью Павлова прибавила абстрактные цветовые «радуги» на шмуцтитулах, скрепляющие главы, да ещё грустную голову вороного коня голубыми глазами. С этой загадочной интонации обложке и начинается книга. В столь неожиданном тандеме — лубочности и грустной загадочности проявляется мастерство Павловой-иллюстратора. Если взрослому книголюбу есть над чем поразмыслить, то ребёнку тут полный простор для рассматривания замечательной старины.
«А стихи, — как пишет критик, — дороги тем, что в них с неподдельной искренностью выражена "детскость", столь присущая, по свидетельствам многих современников, личности поэта».