Художник проиллюстрировал более 20 книг, среди которых «Сампо-лопаренок» С.Топелиуса, «Принцесса Мелисанда» Э.Несбит, книга русских былин «Богатырская застава», серия «Японская классическая библиотека», произведения А.Линдгрен, А.Ананова, Р.Бухараева, «Татарские сказки» и другие. Кроме того, занимается дизайном обложек, а для нью-йоркского издательства «Harri N. Abrams» нарисовал книгу «Щелкунчик». Живописными полотнами из цикла «Люди и духи старой Аляски» была оформлена книга «Вселенная шамана». В книжной графике Азату Миннекаеву удалось найти свой собственный образный язык, а его станковые работы настолько иллюстративны, что их можно назвать «иллюстрациями
к ненаписанным книгам».
С 1983 года Азат Миннекаев принимает участие в выставках в Уфе, Санкт-Петербурге, Москве и других городах России, а также за рубежом — в Анкоридже, Лондоне, Париже. Состоялось 20 персональных экспозиций художника, в том числе в рамках Международного книжного салона в Санкт-Петербурге. Азат Миннекаев награжден дипломом конкурса детской книги «Отчий дом» и премией «The Pollok-Krasner Foundation». Произведения художника хранятся в Музее истории религии, Музее искусств народов Востока, Художественном собрании Министерства иностранных дел РФ, кафедральном соборе Русской православной церкви в Анкоридже (Аляска), Художественной галерее Санта-Фе (Нью-Мексико), а также в многочисленных частных собраниях России, Германии, Франции, США и других стран.

При этом ведущей темой Б.Н.Путилова оставался русский историко-песенный фольклор, былинный богатырский эпос. Под стать ему сложился и воистину богатырский образ самого Б.Н.Путилова. Не случайно свой очерк о великом ученом, опубликованный в 2005 году, я назвал героическим эпосом его жизни и творчества.

Книги Б.Н.Путилова интересно читать не только потому, что его методология увлекает и убеждает, анализы завораживают и восхищают, теория побуждает к собственному творчеству, а язык и стиль просто великолепны, но и потому, что ему самому многое захватывающе интересно. Путилов всегда был чуток к вопросам, которые фольклор не перестает задавать фольклористике. Он обладал исключительным исследовательским даром, позволяющим ему распознавать те чреватые открытиями преграды, которые скрыты в фольклорном объекте и не видны поверхностному взгляду. У Бориса Николаевича было, если так можно сказать, панорамное видение фольклора и фольклорной культуры в целом, своего рода стереоскопическое зрение. Это позволяло ему легко поворачиваться к читателю разного возраста и подготовки и при этом сохранять свою уникальную целостность, серьезность и зрелость позиции. Ни на минуту не переставал он быть историком традиции, которую видел сквозь века и годы. По существу, всю жизнь Борис Николаевич имел дело преимущественно с теми жанрами фольклора, которые так или иначе пересекались с историей — с историей народа, общества, то есть прежде всего с исторической песней, так называемой исторической балладой и героическим эпосом. Борис Николаевич сумел блистательно разгадать многие трудные загадки фольклора. Сюжет его богатырской жизни состоялся. Однако время решения других загадок надолго отодвинулось с его уходом.
Секрет феномена Б Н Путилова — в сочетании таких качеств, как его огромный врожденный талант, страстная любовь к народному творчеству, крупный писательский дар плюс нечто редчайшее — то глу-бинное душевное родство с фольклором, которое привело его однажды к осознанию самого главного и всеопределяющего: «я ощутил всем существом, что мир этот — мой, а я — его». И потому, наверное, каждого знакомящегося с работами Бориса Николаевича Путилова не оставляет это чувство подлиннности, исходящее от классически прекрасных литературных зданий, выстроенных им с неподдельной любовью и мастерством.

И. И. Земцовский