Это последнее произведение писателя, его “закатный роман”, завершает значимую для Булгакова тему – художник и власть, это роман трудных и печальных раздумий о жизни, где соединились философия и фантастика, мистика и проникновенная лирика, мягкий юмор и меткая глубокая сатира. Роман, который, по словам К. М. Симонова, написан еще и “великолепной прозой, нагая точность которой вдруг заставляет вспомнить о лермонтовской и пушкинской прозе”.
История создания и публикаций этого самого знаменитого романа Михаила Булгакова, одного из самых выдающихся произведений в современной отечественной и мировой литературе, сложна и драматична. Это итоговое произведение как бы резюмирует представления писателя о смысле жизни, о человеке, о его смертности и бессмертии, о борьбе доброго и злого начал в истории и в нравственном мире человека. Сказанное помогает понять собственную оценку Булгаковым своего детища. “Умирая, он говорил, – вспоминала его вдова, Елена Сергеевна Булгакова: “Может быть, это и правильно… Что я мог бы написать после Мастера?.. ”
Творческая история “Мастера и Маргариты” в самых общих чертах сводится к следующему. Замысел романа и начало работы над ним Булгаков относил к 1928 году, однако по другим данным очевидно, что идея написания книги о приключениях дьявола в Москве у него возникла на несколько лет раньше, в начале-середине 1920-х годов, времени создания и публикаций “Записок на манжетах”, социально-бытовой фантастики – “Похождения Чичикова”, “Дьяволиада”, “Роковые яйца”, – и некоторых других произведений прозы и драматургии.
Первые главы были написаны весной 1929 года. 8 мая этого года Булгаков сдал в издательство “Недра” для публикации в одноименном альманахе фрагмент будущего романа – его отдельную самостоятельную главу, названную “Мания Фурибунда”, что в переводе с латинского означает “буйное помешательство, мания ярости”. Эта глава, от которой до нас дошли лишь не уничтоженные автором фрагменты, по содержанию примерно соответствовала пятой главе печатного текста “Дело было в Грибоедове”. В 1929 году были созданы основные части текста первой редакции романа (а возможно, и фабульно завершенный черновой его вариант о появлении и проделках дьявола в Москве).
Это наиболее ранняя из точно известных дат работы над “Мастером и Маргаритой”. Однако можно предположить, что первый черновой записанный вариант был завершен несколькими месяцами раньше, в феврале 1929 года. Об этом есть и свидетельства жен писателя, Л. Е. Белозерской и Е. С. Булгаковой (он именно в феврале этого года с ней познакомился), и донесение неизвестного осведомителя ОГПУ (“органы” уже давно наблюдали за Булгаковым) от 28 февраля 1929 года, где, очевидно, речь идет о будущем романе о дьяволе: “…М. Булгаков написал роман, который читал в некотором обществе, там ему говорили, что в таком виде не пропустят, так как он крайне резок с выпадами, тогда он его переделал и думает опубликовать, а в первоначальной редакции пустить в качестве рукописи в общество и это одновременно с опубликованием в урезанном цензурном виде”. Вероятно, зимой 1928/29 года были написаны только отдельные главы романа, отличавшиеся еще большей политической остротой, чем сохранившиеся фрагменты ранней редакции. Возможно, отданная в “Недра” и не дошедшая до нас полностью “Мания Фурибунда” представляла собой уже смягченный вариант первоначального текста. Правдоподобно и намерение Булгакова пустить рукопись в вольное хождение на правах “самиздата”: ведь там уже циркулировали среди заинтересованной публики списки “Кабалы святош”, “Собачьего сердца”, повести “Роковые яйца” с ненапечатанным в сборнике “Недр” иным вариантом финала. В этой первой редакции романа было по крайней мере 15 глав, из которых 10 имели названия, занимавших около 160 страниц рукописного текста в толстой тетради школьного формата (именно в таком виде сохранились рукописные редакции романа).
В первой редакции автор перебрал несколько вариантов названий своего произведения: “Черный маг”, “Копыто инженера”, “Гастроль Воланда”, “Сын Гибели”, “Жонглер с копытом”, но ни на одном не остановился. Эта первая редакция романа была уничтожена Булгаковым 18 марта 1930 года, после получения известия о запрете пьесы “Кабала святош”. Об этом писатель сообщил в письме правительству 28 марта 1930 года: “И лично я, своими руками, бросил в печку черновик романа о дьяволе…” Нет точных сведений о степени фабульной завершенности этой редакции, но по сохранившимся материалам очевидно, что еще отсутствует та итоговая композиционная сопоставленность двух романов в романе (“античного” и современного), которая составляет жанровую особенность “Мастера и Маргариты”. Написанного героем этой книги – мастером – “романа о Понтии Пилате”, собственно, и нет; “просто” “странный иностранец” рассказывает на Патриарших прудах Владимиру Мироновичу Берлиозу и Антоше (Иванушке) Безродному об Иешуа Га-Ноцри, причем весь “новозаветный” материал изложен в одной главе (“Евангелие от Воланда”) в форме живой беседы “иностранца” и его слушателей. Нет и будущих главных героев – мастера и Маргариты. Это пока что – роман о дьяволе, причем в интерпретации образа дьявола Булгаков поначалу более традиционен, чем в окончательном тексте: его Воланд (или Фаланд) еще выступает в классической роли искусителя и провокатора (он, например, подучивает Иванушку растоптать изображение Христа), но уже ясна “сверхзадача” писателя: и сатана, и Христос необходимы автору романа как представители абсолютной (хоть и “разнополюсной”) истины, противостоящей нравственному релятивизму мира Берлиоза, Могарыча, Латунского, Лавровича… Ибо Булгаков не только отрицает, но и утверждает.
Работа над романом возобновилась в 1931 году. Замысел произведения существенно изменяется и углубляется – появляется Маргарита и ее спутник – Поэт, который позднее будет назван мастером и займет центральное место. Но пока что это место принадлежит еще Воланду, и сам роман планируется назвать: “Консультант с копытом”. Булгаков работает над одной из последних глав (“Полет Воланда”) и в правом верхнем углу листа с набросками этой главы пишет: “Помоги, Господи, кончить роман. 1931 г.”. Эта редакция, вторая по счету, была продолжена Булгаковым осенью 1932 года в Ленинграде, куда писатель приехал без единого черновика – настолько продуман и выношен был к этому времени не только замысел, но и текст этого произведения. Почти через год, 2 августа 1933 года он сообщил писателю В. В. Вересаеву о возобновлении работы над романом: “В меня… вселился бес. Уже в Ленинграде и теперь здесь, задыхаясь в моих комнатенках, я стал марать страницу за страницей наново тот свой уничтоженный три года назад роман. Зачем? Не знаю. Я тешу себя сам! Пусть упадет в Лету! Впрочем, я, наверное, скоро брошу это”. Однако Булгаков больше уже не бросил “Мастера и Маргариту”, и с перерывами, вызванными необходимостью писать заказные пьесы, инсценировки, сценарии и либретто, продолжал свою работу над романом практически до конца жизни.
К ноябрю 1933 года было написано 500 страниц рукописного текста, разбитого на 37 глав. Жанр определен самим автором как “фантастический роман” – так написано наверху листа с перечнем возможных заглавий: “Великий канцлер. Сатана. Вот и я. Шляпа с пером. Черный богослов. Подкова иностранца. Он явился. Пришествие. Черный маг. Копыто консультанта (Консультант с копытом)”, но ни на одном из них Булгаков не остановился. Все эти варианты заглавия как будто указывают по-прежнему на Воланда как на главное лицо. Однако Воланд уже значительно потеснен новым героем, который становится автором романа об Иешуа Га-Ноцри, причем этот внутренний роман разбивается надвое, а между главами, его образующими (главы 11 и 16), описывается любовь и злоключения “Поэта” (или “Фауста”, как назван он в одном из черновиков) и Маргариты. К концу 1934 года эта редакция была вчерне закончена. К этому времени слово “мастер” уже трижды было употреблено в последних главах в обращении к “Поэту” Воланда, Азазелло и Коровьева (уже получивших постоянные имена). В последующие два года Булгаков вносит в рукопись многочисленные дополнения и композиционные изменения, в том числе он, наконец, пересекает линии мастера и Ивана Бездомного. В июле 1936 года создается последняя и завершающая эту редакцию романа глава “Последний полет”, в которой определялись судьбы мастера, Маргариты, Понтия Пилата.
Третья по счету редакция романа была начата в конце 1936 – начале 1937 года. В первом, незаконченном варианте этой редакции, доведенной до пятой главы и занимающей 60 страниц, Булгаков, в отличие от второй редакции, историю Пилата и Иешуа вновь перенес в начало романа, составив единую вторую главу, названную “Золотое копье”. В 1937 году был написан второй, также не законченный вариант этой редакции, доведенный до тринадцатой главы (299 страниц). Он датирован 1928–1937 годами и озаглавлен “Князь тьмы”. Наконец, третий и единственно законченный вариант третьей редакции романа создавался в период с ноября 1937 года до весны 1938 года. Эта редакция занимает 6 толстых тетрадей; текст разбит на тридцать глав. Во втором и третьем вариантах этой редакции ершалаимские сцены были введены в роман точно так же, как и в опубликованном тексте, а в третьем ее варианте появилось известное и окончательное название – “Мастер и Маргарита”.
С конца мая по 24 июня 1938 года эта редакция перепечатывалась на машинке под диктовку автора, который часто по ходу менял текст. Правка этой машинописи Булгаковым началась 19 сентября, причем отдельные главы переписывались. Эпилог был написан 14 мая 1939 года сразу в том виде, который нам известен. Одновременно была написана сцена явления Левия Матвея к Воланду с решением о судьбе мастера. Когда Булгаков смертельно заболел, его жена Елена Сергеевна продолжала правку под диктовку мужа, при этом правка эта частично вносилась в машинопись, частично в отдельную тетрадь. 15 января 1940 года Е. С. Булгакова записала в дневнике: “Миша, сколько хватает сил, правит роман, я переписываю”, – и были занесены эпизоды с профессором Кузьминым и чудесное перемещение Степы Лиходеева в Ялту (до этого директор Варьете был Гарасей Педулаевым, и Воланд его отправлял во Владикавказ). Правка была прекращена 13 февраля 1940 года, менее чем за четыре недели до смерти Булгакова, на фразе: “Так это, стало быть, литераторы за гробом идут?”, на середине девятнадцатой главы романа…
Последние мысли и слова умирающего писателя были обращены к этому произведению, вместившему всю его творческую жизнь: “Когда в конце болезни он уже почти потерял речь, у него выходили иногда только концы и начала слов, – вспоминала Е. С. Булгакова. – Был случай, когда я сидела около него, как всегда, на подушке на полу, возле изголовья его кровати, он дал мне понять, что ему что-то нужно, что он что-то хочет от меня. Я предлагала ему лекарство, питье – лимонный сок, но поняла ясно, что не в этом дело. Тогда я догадалась и спросила: “Твои вещи?” Он кивнул с таким видом, что и “да” и “нет”. Я сказала: “Мастер и Маргарита?” Он, страшно обрадованный, сделал знак головой, что “да, это”. И выдавил из себя два слова: “Чтобы знали, чтобы знали…” Но выполнить эту предсмертную волю Булгакова – напечатать и донести до людей, читателей написанный им роман – было тогда очень трудно.
Один из ближайших друзей и первый биограф Булгакова П. С. Попов (1892–1964), перечитав роман после смерти его автора, написал Елене Сергеевне: “Гениальное мастерство всегда остается гениальным мастерством, но сейчас роман неприемлем. Должно будет пройти 50–100 лет…” Теперь же – он полагал – “чем будут меньше знать о романе, тем лучше”. К счастью, автор этих строк ошибся в сроках, но в ближайшие после смерти Булгакова 20 лет мы не находим в литературе никаких упоминаний о существовании в наследии писателя этого произведения, хотя Елена Сергеевна с 1946 до 1966 года предприняла шесть попыток пробиться через цензуру и напечатать роман.
Только в первом издании книги Булгакова “Жизнь господина де Мольера” (1962 г.) В. А. Каверину удалось нарушить заговор молчания и упомянуть о существовании в рукописи романа “Мастер и Маргарита”. Каверин твердо заявил, что “необъяснимое равнодушие к творчеству Михаила Булгакова, подчас внушавшее обманчивую надежду, что таких, как он, много и что, следовательно, его отсутствие в нашей литературе не составляет большой беды, это вредное равнодушие…” Через четыре года журнал “Москва” (№11 за 1966 г. и №1 за 1967 г.) опубликовал роман в сокращенном варианте с многочисленными искажающими смысл текста цензурными купюрами и редактурой по сравнению с представленной Е. С. Булгаковой итоговой, четвертой и первой посмертной редакцией романа. Журнальный вариант книги с цензурными пропусками и искажениями и сокращениями, сделанными по инициативе руководства редакции “Москвы” (на все это была вынуждена соглашаться Е. С. Булгакова, лишь бы сдержать слово, данное умирающему автору, опубликовать это произведение), составил, таким образом, пятую редакцию, которую в виде отдельной книги выпустили за рубежом.
Ответом на этот издательский произвол было появление в “самиздате” машинописного текста всех выпущенных или искаженных в журнальной публикации мест с точным указанием, куда следует вставить пропущенное или заменить искаженное. Автором этого “купюрного” издания была сама Елена Сергеевна и ее друзья. Такой текст, составивший один из вариантов четвертой (1940–1941 гг.) редакции романа был выпущен в 1969 году во Франкфурте-на-Майне издательством “Посев”. Места, изъятые или “отредактированные” в журнальной публикации, были в издании 1969 года набраны курсивом. Что же представляло такое цензурирование и волюнтаристское “редактирование” романа? Какие цели оно преследовало? Сейчас это вполне ясно. Было сделано 159 купюр: 21 в 1-й части и 138 – во 2-й; изъято в общей сложности более 14000 слов (12% текста!). Булгаковский текст грубейшим образом искажался, фразы с разных страниц произвольно соединялись, возникали подчас совершенно бессмысленные предложения. Причины, относящиеся к бытовавшим тогда литературно-идеологическим канонам, очевидны: всего более изъято мест, описывающих действия римской тайной полиции и работу “одного из московских учреждений”, сходство древнего и современного мира. Далее ослаблялась “неадекватная” реакция “советских людей” на нашу действительность и некоторые уж очень непривлекательные их черты. Ослаблялась роль и нравственная сила Иешуа в духе вульгарной антирелигиозной пропаганды. Наконец, “цензор” во многих случаях проявил своеобразное “целомудрие”: сняты некоторые настойчивые упоминания о наготе Маргариты, Наташи и других женщин на бале у Воланда, удалены голый толстяк, содержательница публичного дома в Страсбурге и предприимчивая московская портниха, ослаблена ведьмина грубость Маргариты и т. д.
При подготовке полного нецензурированного отечественного издания, вышедшего в свет в 1973 году, была восстановлена редакция начала 1940-х годов с последующей ее текстологической доработкой, выполненной редактором издательства “Художественная литература” (где печатался роман) А. А. Саакянц. Вышедшая уже после смерти Е. С. Булгаковой (в 1970 г.) эта фактически шестая редакция романа надолго закрепилась как каноническая многочисленными переизданиями, и в этом качестве была введена в литературоведческий оборот 1970–1980 годов. Наконец, к киевскому изданию 1989 года и к московскому собранию сочинений 1989–1990 годов была сделана седьмая и последняя к настоящему времени редакция текста романа с новой сверкой по всем сохранившимся авторским материалам, выполненная литературоведом Л. М. Яновской. При этом, тем не менее, следует помнить, что, как и во многих других случаях в истории литературы, когда не существует окончательно авторского текста, роман остается открытым для уточнений и новых прочтений. А случай такой с “Мастером и Маргаритой” является в своем роде почти классическим: Булгаков умер во время работы над отделкой текста романа, ему не удалось выполнить свою собственную текстологическую задачу по этому произведению. Поэтому остались очевидные следы недоработки романа даже в сюжетной его части (Воланд хромает и не хромает; Берлиоз именуется то председателем, то секретарем Массолита; белая повязка с ремешком на голове Иешуа неожиданно сменяется чалмой; куда-то исчезают “доведьминского статуса” Маргарита и Наташа; без объяснений появляется Алоизий; он же и Варенуха вылетают сперва из окна спальни, а потом из окна лестничной клетки; Гелла отсутствует в “последнем полете”, хотя покидает “нехорошую квартиру” и т. п., причем нельзя объяснить это, как “нарочно задуманное”), заметны и некоторые стилистические погрешности. Так что история публикации романа на этом не закончилась, тем более что вышли в свет все ранние его редакции.

Борис Мягков
Январь 2001 г.

Геннадий Владимирович Калиновский родился в 1929 году в Ставрополе. Учился в МСХШ (1944-1949) и в государственном художественном институте им. В.И.Сурикова (1949-1955), дипломная работа - иллюстрации к роману Г. Фаста «Спартак» (руководитель Б.А. Дехтерев). С 1950-х годов рисовал для журналов «Юность», «Огонёк», «Физкультура и спорт», «Семья и школа», «Советская женщина» и др. С 1960-х годов иллюстрирует книги, в основном детские. Автор иллюстраций более 70 книг. Живёт и работает в Москве.

Первая книжка для детей с его рисунками: О.Донченко «Василько» (М.-Л.: Детгиз, 1953).
К лучшим его работам в детской книге следует отнести:
П.Трэверс «Мэри Поппинс» (М: Детская литература, 1968, переиздание 1972, 1973, 1975),
В.Катаев «Разбитая жизнь, или Волшебный рог Оберона» (М: Детская литература, 1973),
Л.Кэрролл «Приключения Алисы в Стране Чудес» (М: Детская литература, 1974, переиздание 1975, 1979),
Ю.Коваль «Недопёсок» (М: Детская литература, 1975),
Д.Харрис «Сказки дядюшки Римуса» (М: Детская литература, 1976, переиздание 1978, 1979; диплом 1 степени Всесоюзного конкурса «Лучшие издания 1976 года», серебряная медаль на Международной книжной ярмарке в Лейпциге, приз «Золотое яблоко» на 6 Биеннале иллюстраций детских книг в Братиславе, 1977),
Ю.Коваль «Пять похищенных монахов» (М: Детская литература, 1977),
Л.Кэрролл «Алиса в Зазеркалье» (М: Детская литература, 1978, переиздание 1980; диплом им. Ивана Фёдорова, 1980, 1982),
Д.Свифт «Путешествия Гулливера» (М: Детская литература, 1985),
К.Станюкович «Вокруг света на "Коршуне"» (М: Современник, 1989),
П.Трэверс «Мэри Поппинс с Вишнёвой улицы» (М: Росмэн, 1996) 
Тем, кто желает поближе познакомиться с творчеством Геннадия Калиновского, мы предлагаем посетить сайт  http://kalinovski.narod.ru