Упрощенная HTML-версия
16
ВМЕСТО ВВЕДЕНИЯ
подобного предпринято не было. После крушения участники
событий оставались на острове и только спустя полторы неде-
ли заявили о катастрофе в Ревельское губернское правление.
Следователи были настроены скептически, ибо «немало про-
шедшим временем естли и были какия следы, то уже должны
сокрытца»*.
Начавшиеся допросы свидетелей, путавшихся в своих пока-
заниях, ставили все новые вопросы. Необъяснимая медлитель-
ность фон Унгерн-Штернберга и местных жителей заставляла
следователей искать преступный умысел и теряться в догадках
относительно подлинной судьбы «затонувшего» судна. Подо-
зрительным выглядело и поведение шкипера. Вместо того, что-
бы остаться на зимовку в безопасной Гогенхольмской гавани, он
в разгар ноябрьского ненастья, когда «около берегов моря был
уже лед», предпочел выйти в море. Матросы пытались отгово-
рить его, но шкипер Нестор Федоров «не послушался их, сказал,
что может еще пройти до назначенного места, то есть до Риги,
а в противном случае хотя дойти и остаться на зимовку на мызе,
называемой Вердер». Выйдя же в открытое море «при способ-
ной и благополучной погоде», он пренебрег указанием своего
помощника относительно мели, «на которую после сего судно
село». Матросы показали, что «пополудни часе во 2-м» шкипер
Поместье Сууремыйза (Гроссенхоф),
принадлежавшее Унгерн-Штернбергам
2000-е
* EAA. F. 29. N 1. Ibid. S. 272. L. 40.