Упрощенная HTML-версия
Ш а р л ь П е р р о
Трудно себе представить, с какой жадностью эти невинные
души, еще не утратившие природной чистоты, воспринимают
скрытые в сказках поучения. Они грустны и подавлены, когда
герой или героиня сказки — в беде, и вскрикивают от радости,
когда приходит к ним счастье; подобным же образом они скрепя
сердце переносят благополучие злого или злой и приходят в во-
сторг, видя, что те наконец получают заслуженную кару. Все это —
семена, которые западают в душу и сперва вызывают в ней лишь
радость или печаль, но из которых не замедлят вырасти добрые
наклонности.
Я мог бы сделать мои сказки более занимательными, введя в них
некоторые вольности, которыми авторы привыкли их оживлять;
однако желание нравиться никогда не могло заставить меня на-
рушить усвоенное мной правило — не писать ничего такого, что
могло бы оскорбить стыдливость и нарушить благопристойность.
Вот мадригал, сочиненный одной очень умной молодой девушкой
и написанный ею на заглавном листке «Ослиной Кожи», которую
я ей послал:
Здесь об Ослиной Коже дан рассказ простой
С такой наивной чистотой,
Что он во мне восторг невинный
Зажег, как в дни, когда, бывало, у камина
Мой детский ум пленяла няня сказкой той.
Черты сатиры нам она являет,
Но желчи нет следа и злобы никакой,
И всем отраду сказка доставляет.
Но потому еще люблю ее читать,
Что нас она смеяться заставляет,
А между тем ее и мать
И духовник наш одобряет.