Упрощенная HTML-версия
16
заняло только пять минут. Ровно ничего он не знал об обстоятельствах
убийства. Повторил только то, что было сказано в официальном
сообщении. Нас вызвали всего только затем, чтобы разослать по
предприятиям. Мы должны были выступить с краткими сообщени-
ями на собраниях рабочих.
Мне досталась ткацкая фабрика в Заречье, заводском районе Ка-
зани. Стоя на мешках с хлопком, прямо в цеху, я добросовестно по-
вторяла слова Лепы, а мысли в тревожной сумятице рвались далеко.
Вернувшись в город, я зашла выпить чаю в обкомовскую сто-
ловую. Рядом со мной оказался Евстафьев, директор Института
марксизма. Это был простой, хороший человек, старый ростовский
пролетарий, член партии с дооктябрьским стажем. Мы дружили
с ним, несмотря на почти двадцатилетнюю разницу в возрасте,
при встречах всегда с интересом беседовали. Сейчас он молча пил
чай, не оглядываясь в мою сторону. Потом осмотрелся кругом,
наклонился к моему уху и каким-то странным, не своим голосом,
от которого у меня все оборвалось внутри предчувствием страшной
беды, сказал:
— А ведь убийца-то — коммунист…
2. РЫЖИЙ ПРОФЕССОР
Длинные газетные полосы с обвинительными заключениями
по делу об убийстве Кирова бросали в дрожь, но еще не вызывали
сомнений. Бывшие ленинградские комсомольцы? Николаев?
Румянцев? Каталынов? Это было фантастично, невероятно, но об
этом было напечатано в «Правде» — значит, сомнений быть не могло.
Но вот процесс начал расширяться концентрическими кругами,
как на водной глади, в которую упал камень.
В солнечный февральский день 1935 года ко мне зашел профес-
сор Эльвов. Это был человек, появившийся в казанских вузах после
известной истории с четырехтомной «Историей ВКП(б)» под редак-
цией Емельяна Ярославского. В статье о 1905 годе, написанной Эль-
вовым для этой книги, были обнаружены теоретические ошибки по
вопросу о теории перманентной революции. Вся книга, в частности