Упрощенная HTML-версия
13
— А я, — кричит кролик из живота, — назло тебе так и буду стоять!
— Делай им после этого добро, — сказал Косой и, подумав, доба-
вил: — Посмотрим, как ты устоишь…
И стал он лупцевать его своим молодым, еще эластичным и силь-
ным хвостом. Лупцует, лупцует, аж самому больно, а кролику ничего.
— А мне не больно, а мне не больно! — кричит он из живота.
В самом деле, подумал удав, ведь шкура у меня толстая, и вся
боль, предназначенная этому негодяю, приходится на меня самого.
— Ладно, — все еще спокойно говорит Косой, — сейчас я тебя
сдерну оттуда…
Он посмотрел вокруг, нашел глазами огромную кокосовую паль-
му, у которой один из корней, подмытый ливнями, горбился над
землей. Он осторожно прополз под корень до того самого места, где
живот его растопырил этот живучий кролик.
— Ложись! — крикнул он. — Сейчас молотить начну!
— Молоти! — отвечал ему из живота этот бешеный кролик. —
Сейчас покрепче упрусь!
Тут удав в самом деле разозлился и давай ерзать изо всех сил
под своим корнем: взад-вперед! взад-вперед!
Пальма трясется, кокосовые орехи летят на землю, а кролику
хоть бы что!
— Давай! — кричит. — Еще! — кричит. — Слабо! — кричит.
Косой от ярости так растряс пальму, что обезьяна, с любопыт-
ством следившая за его странным поведением, неожиданно свалилась
ему на голову. Удар был очень чувствительный, потому что обезья-
на летела с самой вершины этой пальмы. Он попытался ее укусить,
но она, шлепнувшись ему на голову, успела отлететь в сторону. Он
метнулся было за нею, но кролик, стоявший у него поперек живота,
не дал ему дотянуться до нее.
Уже до этого достаточно оскорбленный поведением кролика,
а теперь и вовсе обесчещенный падением обезьяны на голову, удав
пришел в неимоверную ярость и так дернулся, что корень оборвал-
ся, и он изо всех сил ударился головой о самшитовое дерево, росшее
рядом, и потерял сознание.