Упрощенная HTML-версия
15
8/VII–41
Третьего числа Коля был жив и здоров, потому что прислал
открытку, я получила ее 6/VII. Это все, что мне надо. Спокойней,
спокойней, спокойней!
Вчера с часу дня видела — до 4 час. ночи — испуганных, демора-
лизованных людей, жаждущих убежать из Ленинграда, спастись,
спастись.
Гитлер со своими мото-мех<анизированными> частями — под
Псковом. Ну, и что ж! Не верю в нашу гибель, не верю, что его допу-
стят до Ленинграда! Душой не верю.
Вчера утешала, уговаривала, спорила до тех пор, пока сама не
стала бояться до дурноты, до чувства обморока… Но нельзя показы-
вать этого… Потом запишу подробней, факты. Если выживу — нет,
выживу — интересно будет почитать.
Так вот они все какие, — антифашистские переводчики, писа-
тели-орденоносцы и прочие из них… Да, но я же сама буду писать
сейчас о других людях — о рабочем классе!
Я останусь здесь до распоряжения партии. Я сейчас закончу
воззвание к женщинам, напишу о цехе № 2, схожу к Ахматовой,
в «Правду», подготовлюсь к завтрашнему зачету — по ГСО.
М. б., провожу Юрку?
Он мне вчера всю душу разворотил…
23/
VII
–
42. В тот день,
—
вернее
—
ночь невообразимо душную
писатель-орденоносец Юрий Герман, мой бывший любовник,
—
си-
дел у меня до утра, мы пили коньяк, и он уговаривал меня уехать из
Л<енингра>да, потому что немцы возьмут и его, и Москву, потому
что они дойдут до Уральского хребта, и «так нам и надо». «Я хочу
кушать и жить,
—
говорил он.
—
Да, я великий обыватель, я всегда не-
навидел спасателей человечества». И он убеждал, все убеждал меня,
что нас ждет катастрофа, что я должна уехать из Л<енингра>да.
«Ну, зачем тебе тут погибать?»
—
спрашивал он. И я, уже убедившись,
что придется только погибнуть, сказала: «Но ведь я же для чего-то
жила, Юра, для чего-то была всю жизнь в комсомоле и в партии, за
что-то отдала жизнь. Сейчас все подводится, проверяется…». «А ты