Упрощенная HTML-версия
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
17
на корабле своего отца, стал уговаривать меня ехать с ним, соблазняя,
как это водится у моряков, тем, что мне ничего не будет стоить про
езд. И вот, не спросившись ни у отца, ни у матери, не уведомив их ни
словом и предоставив им узнать об этом как придется, не испросив
ни родительского, ни Божьего благословения, не принимая в расчет
ни обстоятельств, ни последствий, в недобрый — видит Бог! — час,
1 сентября 1651 года, я взошел на борт корабля, отправлявшегося
в Лондон. Надо полагать, никогда несчастья и беды молодых иска
телей приключений не начинались так рано и не продолжались так
долго, как мои. Не успел наш корабль выйти из устья Хамбера, как по
дул ветер, вздымая огромные, страшные волны. До тех пор я никогда
не бывал в море и не могу описать, как худо пришлось моему бедному
телу и как содрогалась от страха моя душа. И только тогда я всерьез
задумался о том, что я натворил, и о справедливости небесной кары,
постигшей меня за то, что я так бессовестно покинул отчий дом и на
рушил сыновний долг. Все добрые советы моих родителей, слезы отца
и мольбы матери воскресли в моей памяти, и совесть, которая в то
время еще не успела окончательно очерстветь, терзала меня за прене
брежение к родительским увещаниям и за нарушение обязанностей
перед Богом и отцом.
Между тем ветер крепчал, и на море разыгралась буря, которая,
впрочем, не шла в сравнение с теми, что я много раз видел потом,
ни даже с той, что мне пришлось увидеть несколько дней спустя.
Но и этого было довольно, чтобы ошеломить меня, новичка, ничего
не смыслившего в морском деле. Когда накатывалась новая волна,
я ожидал, что она нас поглотит, и всякий раз, когда корабль падал вниз,
как мне казалось, в пучину или бездну морскую, я был уверен, что он
уже больше не поднимется на поверхность. И в этой муке душевной
я неоднократно решался и давал себе клятвы, что, если Господу будет
угодно сохранить на сей раз мне жизнь, если нога моя снова ступит
на твердую землю, я тотчас же вернусь домой к отцу и, покуда жив, не
сяду на корабль, что я последую отцовским советам и никогда более
не подвергну себя подобной опасности. Теперь я понял всю справед
ливость рассуждений отца относительно золотой середины; для ме-
ня ясно стало, как мирно и приятно прожил он всю жизнь, никогда