Упрощенная HTML-версия
30
С К В Е Р НЫЙ АН Е К Д О Т
Акиму Петровичу руку, всю руку, а не два пальца. Тот принял
ее обеими ладонями в глбочайшем почтении. Генерал торжество-
вал; всё было спасено.
И действительно, теперь уже Пселдонимов был, так сказать,
не второе, а уже третье лицо. С рассказом можно было обратить-
ся прямо к столоначальнику, за нужду приняв его за знакомо-
го и даже короткого, а Пселдонимов тем временем мог только
молчать и трепетать от благоговения. Следственно, приличия
были соблюдены. А рассказ был необходим; Иван Ильич это
чувствовал; он видел, что все гости ожидают чего-то, что в обе-
их дверях столпились даже все домочадцы и чуть не взлезают
друг на друга, чтоб его поглядеть и послушать. Скверно было
то, что столоначальник, по глупости своей, всё еще не садился.
— Что же вы! — проговорил Иван Ильич, неловко указывая
ему подле себя на диване.
— Помилуйте-с... я и здесь-с... — и Аким Петрович быстро сел
на стул, подставленный ему почти на лету упорно остававшимся
на ногах Пселдонимовым.
— Можете себе представить случай, — начал Иван Ильич, об-
ращаясь исключительно к Акиму Петровичу несколько дрожа-
щим, но уже развязным голосом. Он даже растягивал и разделял
слова, ударял на слоги, букву
а
стал выговаривать как-то на
э
,
одним словом, сам чувствовал и сознавал, что кривляется, но уже
совладать с собою не мог; действовала какая-то внешняя сила. Он
ужасно много и мучительно сознавал в эту минуту.
— Можете себе представить, я только что от Степана Ники-
форовича Никифорова, слышали, может быть, тайный советник.
Ну... в этой комиссии...
Аким Петрович почтительно нагнулся всем корпусом вперед:
«Дескать, как не слыхать-с».
— Он теперь твой сосед, — продолжал Иван Ильич, на один
миг, для приличия и для непринужденности, обращаясь к Псел-
донимову, но быстро отворотился, увидав тотчас же по глазам
Пселдонимова, что тому это решительно всё равно.
— Старик, как вы знаете, бредил всю жизнь купить себе дом...
Ну и купил. И прехорошенький дом. Да... А тут и его рождение