Упрощенная HTML-версия
Л а в к а д р е в н о с т е й
12
Вечное хождение взад и вперед, неугомонный шум, не стиха-
ющее ни на минуту шарканье подошв, способное сгладить и от-
шлифовать самый неровный булыжник, — как терпят все это оби-
татели узких улочек? Представьте больного, который лежит у себя
дома где-нибудь в приходе Cв. Мартина и, изнемогая от страданий,
все же невольно (словно выполняя заданный урок) старается отли-
чить по звуку шаги ребенка от шагов взрослого, жалкие опорки
нищенки от сапожек щеголя, бесцельное шатанье с угла на угол
от деловой походки, вялое ковылянье бродяги от бойкой поступи
искателя приключений. Представьте себе гул и грохот, которые
режут его слух, — непрестанный поток жизни, катящий волну
за волной сквозь его тревожные сны, словно он осужден из века
в век лежать на шумном кладбище — лежать мертвым, но слышать
все это без всякой надежды на покой.
А сколько пешеходов тянется в обе стороны по мостам — во вся-
ком случае по тем, где не взимают сборов! Останавливаясь погожим
вечером у парапета, одни из них рассеянно смотрят на воду с неяс-
ной мыслью, что далеко-далеко отсюда эта река течет между зелены-
ми берегами, мало-помалу разливаясь вширь, и, наконец, впадает
в необъятное, безбрежное море; другие, сняв с плеч тяжелую ношу,
глядят вниз и думают: какое счастье провести всю жизнь на лени-
вой, неповоротливой барже, посасывая трубочку да подремывая
на брезенте, прокаленном горячими лучами солнца; а третьи — те,
кто во многом отличен и от первых и от вторых, те, кто несет на
плечах ношу, несравненно более тяжкую, — вспоминают, как дав-
ным-давно им приходилось то ли слышать, то ли читать, что из всех
способов самоубийства самый простой и легкий — броситься в воду.
А Ковент-Гарденский рынок на рассвете, весенней или летней
порой, когда сладостное благоухание цветов заглушает еще не
рассеявшийся смрад ночной гульбы и сводит с ума захиревшего
дрозда, который провел всю ночь в клетке, вывешенной за чер-
дачное окошко! Бедняга! Он один здесь сродни тем маленьким
пленникам, что либо валяются на земле, увянув от горячих рук
захмелевших покупателей, либо, сомлев в тугих букетах, ждут
часа, когда брызги воды освежат их в угоду тем, кто потрезвее,