Упрощенная HTML-версия
19
Д ЕНЬ ПЕ РВЫЙ
уважаемые граждане, а род могильщиков из простонародья, назы-
вавших себя беккинами и получавших плату за свои услуги: они яв-
лялись при гробе и несли его торопливо и не в ту церковь, которую
усопший выбрал до смерти, а чаще в ближайшую, несли при немно-
гих свечах или и вовсе без них, за четырьмя или шестью клирика-
ми, которые, не беспокоя себя слишком долгой или торжественной
службой, с помощью указанных беккинов, клали тело в первую по-
павшуюся незанятую могилу. Мелкий люд, а может быть, и большая
часть среднего сословия представляли гораздо более плачевное
зрелище: надежда либо нищета побуждали их чаще всего не поки-
дать своих домов и соседства; заболевая ежедневно тысячами, не
получая ни ухода, ни помощи ни в чем, они умирали почти без изъ-
ятия. Многие кончались днем или ночью на улице; иные, хотя и уми-
рали в домах, давали о том знать соседям не иначе, как запахом сво-
их разлагавшихся тел. И теми и другими умиравшими повсюду все
было полно. Соседи, движимые столько же боязнью заражения от
трупов, сколько и состраданием к умершим, поступали большею ча-
стью на один лад: сами либо с помощью носильщиков, когда их мож-
но было достать, вытаскивали из домов тела умерших и клали у две-
рей, где всякий, кто прошелся бы, особливо утром, увидел бы их без
числа; затем распоряжались доставлением носилок, но были и та-
кие, которые за недостатком в них клали тела на доски. Часто на
одних и тех же носилках их было два или три, но случалось не од-
нажды, а таких случаев можно бы насчитать множество, что на од-
них носилках лежали жена и муж, два или три брата, либо отец и
сын и т. д. Бывало также не раз, что за двумя священниками, шество-
вавшими с крестом перед покойником, увяжутся двое или трое но-
силок с их носильщиками следом за первыми, так что священникам,
думавшим хоронить одного, приходилось хоронить шесть или во-
семь покойников, а иногда и более. При этом им не оказывали по-
чета ни слезами, ни свечой, ни сопутствием, наоборот; дело дошло
до того, что об умерших людях думали столько же, сколько теперь
об околевшей козе. Так оказалось воочию, что если обычный ход