Упрощенная HTML-версия
29
прокуратором. Крысобой был на голову выше самого высокого из
солдат легиона и настолько широк в плечах, что совершенно засло-
нил еще невысокое солнце.
Прокуратор обратился к кентуриону по-латыни:
— Преступник называет меня «добрый человек». Выведите его от-
сюда на минуту, объясните ему, как надо разговаривать со мной. Но
не калечить.
И все, кроме неподвижного прокуратора, проводили взглядом
Марка Крысобоя, который махнул рукою арестованному, показывая,
что тот должен следовать за ним.
Крысобоя вообще все провожали взглядами, где бы он ни по-
являлся, из-за его роста, а те, кто видел его впервые, из-за того еще,
что лицо кентуриона было изуродовано: нос его некогда был разбит
ударом германской палицы.
Простучали тяжелые сапоги Марка по мозаике, связанный пошел
за ним бесшумно, полное молчание настало в колоннаде, и слышно
было, как ворковали голуби на площадке сада у балкона, да еще вода
пела замысловатую приятную песню в фонтане.
Выведя арестованного из-под колонн в сад, Крысобой вынул из
рук легионера, стоявшего у подножия бронзовой статуи, бич и, не-
сильно размахнувшись, ударил арестованного по плечам. Движение
кентуриона было небрежно и легко, но связанный мгновенно рухнул
наземь, как будто ему подрубили ноги, захлебнулся воздухом, краска
сбежала с его лица, и глаза обессмыслились.
Марк одною левой рукой, легко, как пустой мешок, вздернул на
воздух упавшего, поставил его на ноги и заговорил гнусаво, плохо
выговаривая арамейские слова:
— Римского прокуратора называть — игемон. Других слов не го-
ворить. Смирно стоять. Ты понял меня или ударить тебя?
Арестованный пошатнулся, но совладал с собою, краска верну-
лась, он перевел дыхание и ответил хрипло:
— Я понял тебя. Не бей меня.
Через минуту он вновь стоял перед прокуратором.
Прозвучал тусклый, больной голос:
— Имя?
— Мое? — торопливо отозвался арестованный, всем существом
выражая готовность отвечать толково, не вызывать более гнева.
Прокуратор сказал негромко:
— Мое мне известно. Не притворяйся более глупым, чем ты есть.
Твое.