Упрощенная HTML-версия
24
ее основные идеи, рассказал ученый-фольклорист К.?В. Чистов на страницах «Живой
старины» в?статье «Забытый эпизод научной биографии В. М. Жирмунского».
В. Я. Пропп, как пишет К. В. Чистов, «настаивал на том, чтобы не?отождествлять
„Калевалу“ и народные эпические песни в?их подлинных записях, и предостерегал
фольклористов и историков от возможных ошибок». Между тем «доклад Куусинена
и общая политика проведения юбилея основывалась на трех тезисах: а)?„Калевала“ —
не?книга Лённрота, а?сборник народных песен, отредактированных им; „Калевала“ —
народный эпос; б) народные эпические песни преимущественно карельские, поэто-
му претензии финляндской фольклористики на западнофинское происхождение рун
несостоятельны; в) руны „Калевалы“ возникли не?в?аристократической среде в?эпоху
древних викингов — квенов, а в?карельской народной среде в?эпоху, предшествовав-
шую Средневековью. Таким образом, „Калевала“ прежде всего великое явление ка-
рельской, а не финской культуры...
Правда, „Калевала“ во всех докладах и официальных документах, связанных
с юбилеем, называлась „карело-финским эпосом“. Но такая формулировка соответ
ствовала названию республики»*.
Эти положения доклада О. В. Куусинена и направления сессии в?целом В. Я. Проппом
оспаривались. Он считал «руны» общим достоянием западных и восточных финнов
(карелов), поэтому его доклад и остался непрочитанным. Идеи Проппа в Советском
Союзе пришлись не?ко двору, не?ко времени. Появившаяся в?его книге «Фольклор и
действительность» (1976) статья «„Калевала“ в?свете фольклора» далеко не?сразу во-
шла в?научный обиход. Даже когда ее заметили, статья цитировалась очень осторож-
но, по крайней мере ее главный пафос замалчивался. А ученый ставил вопрос пря-
мо: каково отношение «Калевалы» к?собственно народному творчеству, к фольклору?
Ответ его был столь же прям: «Современная наука не?может стоять на точке зрения
отождествления „Калевалы“ и народного эпоса». Старая наука, пишет Пропп, «ут-
верждала, что, изменяя, перерабатывая, переставляя народные материалы, Лённрот
поступал как народный певец... следовал народным образцам». «Советский ученый, —
продолжает он, — не?может разделять этой точки зрения. Лённрот не?следовал на-
родной традиции, а?ломал ее; он нарушал фольклорные законы и нормы и подчинял
народный эпос литературным нормам и требованиям своего времени. Именно этим
он создал ей («Калевале». —
А. М.
) величайшую популярность, угадав вкусы и эсте-
тические потребности образованных читателей своего времени»**. Вспомним: именно
за отступления от народных песенных традиций К. А. Готтлунд и Д. Эвропеус жест-
ко критиковали Лённрота. Лённрот же, писавший о?том, что он и сам стал народным
певцом, доказывал тем самым свое право на творчество и в?то же время подчеркивал
народный дух рождавшегося под его рукой литературного эпоса.
В. Я. Пропп не?преминул заметить, что «народные оригиналы, из которых черпал
Лённрот, не?только не?хуже, но в?очень многих случаях лучше лённротовских обрабо-
ток». Мы, со своей стороны, уточняем: сравнение литературного эпоса с фольклором,
* Живая старина. Журнал о русском фольклоре и традиционной культуре. 1994. № 1. С. 39.
**
Пропп В. Я
. Фольклор и действительность. М., 1976. С. 304–305.
А. И. МИШИН