Упрощенная HTML-версия
15
ВВЕДЕНИЕ
и показалось чрезвычайно глупым приставать к человеку, кото-
рый именно поставляет своею главнейшею задачею — как можно
подальше спрятаться от всего света. Но дело было сделано. Пом-
ню, что книг я у него почти совсем не заметил, и, стало быть,
несправедливо говорили о нем, что он много читает. Однако же,
проезжая раза два, очень поздно ночью, мимо его окон, я заме-
тил в них свет. Что же делал он, просиживая до зари? Не писал
ли он? А если так, что же именно?
Обстоятельства удалили меня из нашего городка месяца на
три. Возвратясь домой уже зимою, я узнал, что Александр Пет-
рович умер осенью, умер в уединении и даже ни разу не позвал
к себе лекаря. В городке о нем уже почти позабыли. Квартира
его стояла пустая. Я немедленно познакомился с хозяйкой по-
койника, намереваясь выведать у нее; чем особенно занимался
ее жилец и не писал ли он чего-нибудь? За двугривенный она
принесла мне целое лукошко бумаг, оставшихся после покой-
ника. Старуха призналась, что две тетрадки она уже истратила.
Это была угрюмая и молчаливая баба, от которой трудно было
допытаться чего-нибудь путного. О жильце своем она не могла
сказать мне ничего особенного нового. По ее словам, он почти
никогда ничего не делал и по месяцам не раскрывал книги и не
брал пера в руки; зато целые ночи прохаживал взад и вперед
по комнате и все что-то думал, а иногда и говорил сам с собою;
что он очень полюбил и очень ласкал ее внучку, Катю, особенно
с тех пор, как узнал, что ее зовут Катей, и что в Катеринин день
каждый раз ходил по ком-то служить панихиду. Гостей не мог
терпеть; со двора выходил только учить детей; косился даже на
нее, старуху, когда она, раз в неделю, приходила хоть немнож-
ко прибрать в его комнате, и почти никогда не сказал с нею ни
единого слова в целых три года. Я спросил Катю: помнит ли она
своего учителя? Она посмотрела на меня молча, отвернулась
к стенке и заплакала. Стало быть, мог же этот человек хоть ко-
го-нибудь заставить любить себя.