Упрощенная HTML-версия
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
Я унес его бумаги и целый день перебирал их. Три четверти
этих бумаг были пустые, незначащие лоскутки или ученические
упражнения с прописей. Но тут же была одна тетрадка, доволь-
но объемистая, мелко исписанная и недоконченная, может быть
заброшенная и забытая самим автором. Это было описание,
хотя и бессвязное, десятилетней каторжной жизни, вынесенной
Александром Петровичем. Местами это описание прерывалось
какою-то другою повестью, какими-то странными, ужасными
воспоминаниями, набросанными неровно, судорожно, как будто
по какому-то принуждению. Я несколько раз перечитывал эти
отрывки и почти убедился, что они писаны в сумасшествии. Но
каторжные записки — «Сцены из Мертвого дома», — как называ-
ет он их сам где-то в своей рукописи, показались мне не совсем
безынтересными. Совершенно новый мир, до сих пор неведо-
мый, странность иных фактов, некоторые особенные заметки
о погибшем народе увлекли меня, и я прочел кое-что с любопыт-
ством. Разумеется, я могу ошибаться. На пробу выбираю сначала
две-три главы; пусть судит публика...