Упрощенная HTML-версия
Д Е Н Ь П Е Р ВЫ Й
17
рассказать тебе историю наших предков, но, наверно, будет лучше начать
с нашей собственной.
И
стория
Э
мины
и
ее
сестры
З
ибельды
Наш отец Газир Гомелес, дядя по матери дею, который правит теперь
в Тунисе. Братьев у нас не было, мы никогда не знали отца и, оставаясь
с малых лет запертыми в стенах сераля, не имели ни малейшего представ-
ления о вашем поле. Но природа наделила нас неизъяснимой склонностью
к любви, и, за отсутствием кого-либо другого, мы страстно полюбили друг
друга. Привязанность эта возникла уже в младенческие годы. Мы залива-
лись слезами, когда нас хотели хоть ненадолго разлучить. Если одну из нас
наказывали, другая плакала навзрыд. Днем мы играли за одним столиком,
а ночью спали в одной постели.
Это сильное чувство, казалось, росло вместе с нами и особенно уси-
лилось благодаря одному обстоятельству, о котором я тебе расскажу. Мне
было тогда шестнадцать лет, а сестре четырнадцать. Мы давно замети-
ли, что мать старательно прячет от нас некоторые книги. Сначала мы не
обращали на это особенного внимания, и без того наскучив книгами, по
которым нас учили читать; но с возрастом в нас проснулось любопытство.
Улучив минуту, когда запретный шкаф был открыт, мы быстро вытащи-
ли маленький томик, в котором описывались чувства Меджнуна и Лейлы,
в переводе с персидского, сделанном Бен-Омаром. Это захватывающее
произведение, изображающее пламенными красками любовные наслажде-
ния, зажгло наше молодое воображение. Мы не могли их понимать, ни-
когда не встречая представителей вашего пола, но повторяли новые для
нас выражения. Мы обменивались речами любовников и в конце концов
страстно пожелали любить друг друга, как они. Я взяла на себя роль Медж-
нуна, а сестра — Лейлы. Сперва я открывала свою страсть, подбирая цве-
ты и букеты (этот способ объяснения в любви применяется во всей Азии),
потом стала кидать на нее полные огня взгляды, падала перед ней на ко-
лени, целовала следы ее ног, умоляла ветерок передать ей мою тоску и
пробовала воспламенить его жаркими вздохами.
Зибельда, следуя указаниям поэта, назначила мне свидание. Я упала
к ее ногам, стала целовать ей руки, обливать слезами ее колени. Моя воз-
любленная сначала оказывала легкое сопротивление, но вскоре позволила
мне сорвать несколько поцелуев и, наконец, целиком разделила мои пла-
менные чувства. Наши души, казалось, слились в одно, и более полного
счастья мы не могли себе представить.
Не помню уже, как долго занимали нас эти страстные сцены, но по-
степенно порывистость наших чувств заметно охладела. У нас проснулся