Упрощенная HTML-версия
М И Л Ы Й Д Р У Г
24
Форестье встал:
— В таком случае прощай. До завтра. Не забыл? Улица Фон-
тен, семнадцать, в половине восьмого.
— Хорошо. До завтра. Благодарю.
Они пожали друг другу руки, и журналист ушел.
Как только он скрылся из виду, Дюруа почувствовал себя
свободнее. Еще раз с удовлетворением нащупав в кармане золо-
тые монеты, он поднялся и стал пробираться в толпе, шаря по
ней глазами.
Вскоре он увидел обеих женщин, блондинку и брюнетку,
с видом нищих гордячек бродивших в толчее, среди мужчин.
Он направился к ним, но, подойдя вплотную, вдруг оробел.
— Ну что, развязался у тебя язык? — спросила брюнетка.
— Канальство! — пробормотал Дюруа; больше он ничего не
мог выговорить.
Они стояли все трое на самой дороге, и вокруг них уже об-
разовался водоворот.
— Пойдем ко мне? — неожиданно предложила брюнетка.
Трепеща от желания, он грубо ответил ей:
— Да, но у меня только один луидор.
На лице женщины мелькнула равнодушная улыбка.
— Ничего, — сказала она и, завладев им, как своей собствен-
ностью, взяла его под руку.
Идя с нею, Дюруа думал о том, что на остальные двадцать
франков он, конечно, достанет себе фрак для завтрашнего обеда.
II
— Где живет господин Форестье?
— Четвертый этаж, налево.
В любезном тоне швейцара слышалось уважение к жильцу.
Жорж Дюруа стал подниматься по лестнице.
Он был слегка смущен, взволнован, чувствовал какую-то не-
ловкость. Фрак он надел первый раз в жизни, да и весь костюм