Упрощенная HTML-версия
7
вскормили школьника из Аяччо; именно они породили его первые мечта-
ния. И если его глаза преждевременно зажглись темным огнем, если сжи-
маются его кулаки, а кровь неудержимо стучит в венах, причина тому —
протест его детской гордости против рабства. В сердце этого подростка
честолюбие живет с рождения и не умрет никогда, но оно родилось из са-
мых благородных чувств: его вдохновляет любовь к родине.
*
*
*
Вы узнаете, с каким трудом в гордой нищете добивается он первых
наград в работе и учении. Он получает их не ради хвастовства или повы-
шения по службе, как послушный офицер; ему нужен размах, а поскольку
его деятельность ограничена горизонтами родного острова, одна лишь на-
дежда рисуется в его воображении — стать кем-то. Он хочет «стать кем-то»,
но покров на его будущей судьбе еще слишком плотный и не дает ему раз-
глядеть, что «кем-то» он станет — во Франции.
Он придет к ней прежде, чем она к нему; он узнает ее прежде, чем она
узнает его. Затерянный в толпе героев французской армии (свои первые
победы он одержал со свойственным ему блеском), он задумается: быть
может, его звезде предстоит взойти на Востоке, — и его мечты обратятся
к тем легендарным землям, где прах фараонов клубился под ногами Цеза-
ря и Александра.
*
*
*
Куда вело воображение мальчика, когда он, забравшись в пещеру в ро-
довом поместье Миллели близ Аяччо, горящим взглядом всматривался
в даль поверх багряных скал и синих волн? Реальность следовала путем
мечтаний и грез.
Совпадение незаурядного характера и незаурядных обстоятельств
представляется таким логичным и таким совершенным, что исключитель-
ность этого факта ускользает от вас. Вы наблюдаете за последовательным
возвышением Бонапарта, и ничто не кажется вам более естественным,
чем то, что победоносный генерал одновременно является проповедником
мира. Причем мира не только с австрийцами или англичанами, но и между
своими соотечественниками, только что совершившими революцию, ис-
терзанными ею. Французам очень бы хотелось покончить с ней, но они