Упрощенная HTML-версия
8
не вполне представляют себе, как это сделать. Кое-кто говорит: вернемся
к тому, что было прежде, к тому прекрасному порядку, который был сформи-
рован многовековой монархией. Но другие — их больше — хотят сохранить
свои завоевания, отраженные в лозунге: «Свобода, равенство, братство».
Бонапарт никогда не был ни мятежником, ни фанатиком; соединяющий
в себе жажду власти и страсть к порядку, энергичный и обаятельный, дес-
потичный и гибкий и так же хорошо умеющий управлять людьми на по-
литическом поприще, как и на поле брани, увенчанный лаврами битвы
при Маренго, он представляется единственным, кто способен стать про-
поведником нового возрождения.
И когда это ощущение охватывает народные массы, увлекающий, не-
отразимый и вызывающий доверие Бонапарт становится их повелителем.
Он может сделать все, и восхитительно то, что он умеет все делать.
Стать главой нации не путем наследования, а в результате единодуш-
ного голосования и выбора — возможно. Но оказаться достойным этого вы-
бора и после великой удачи суметь показать себя намного выше этой уда-
чи — зрелище, какое история продемонстрировала лишь однажды.
Позже вы увидите Наполеона — великолепного императора, во всем
блеске его губительной славы, стремящегося к бессмертию, точно к пропа-
сти. Он захочет остановиться — и не сумеет. Ему покажется, что он достиг
конечной точки своих амбиций, но его амбиции безграничны.
Вы разглядываете картины из его жизни (они заканчиваются коро-
нацией) и видите Бонапарта пока лишь в роли первого консула — роль не
самая ослепительная, но именно она вызывает восхищение его наиболее
ревностных хулителей. При помощи плохо вооруженных, голодных, но
украшенных султанами и полных воодушевления войск, унаследовавших
мужество и дисциплину армии прежнего режима, войск, в которых цари-
ло «военное сознание, ставшее одной из форм сознания революционного,
в конце концов спасшего революцию», Бонапарт даровал Франции внеш-
ний мир, и даровал его своими славными победами. И как он тогда, в те-
чение четырех лет, распорядился этим миром внутри страны! С каким
предвидением всего необходимого, с каким внутренним, глубинным ощу-
щением многовекового порядка, с каким пониманием безотлагательных
нужд! Учитывалось все — собственный авторитет, личная и имущественная
безопасность, подъем дел, укрепление доверия. А главное — восстановление
всех руин и всех традиций. И сколько сложностей, чтобы выплатить спра-
ведливые репарации тем, у кого буря отобрала имущество, и при этом не
слишком покушаться на одержимость тех, кого она обогатила! Основа бы-
ла разрушена, предстояло все воссоздать заново. Государственная машина,