Упрощенная HTML-версия
10
Предисловие переводчика
жизни; он казался нам каким-то пережитком отдаленных времен, жившим
и действовавшим еще в ту пору и в том обществе, в котором действовали и
герои сказок Гофмана. Хорошо помню, что И. А. уже в ту пору говорил со
мной об этом, из чего замечаю, что мы уже в то время были хорошо знакомы
со сказками Гофмана. Мать семейства, как будто наперекор своему мужу,
была низенького роста, толстенькая дамочка, интеллигентная и, как каза-
лось нам, всегда чрезвычайно добродушная. Она сама занималась по всем
предметам с классом девочек, отделявшимся от нашего класса чистенькою
и аккуратненькою гостиною старомодного стиля, в которой доминировали
предметы, солидно сделанные из простого дерева, очень подходившие к фи-
гуре отца семейства.
Танцкласс устраивался в нашем помещении, для чего оно освобождалось
предварительно от двух столов и великого множества скамеек. В углу уста-
навливалось глубокое кресло, где помещалась наша учительница с мама-
шей. В классе появлялись девочки и сказочно-свирепый учитель танцев.
Его громкий голос и манера нажимать своим каблуком на ногу провинив-
шегося в чем-либо мальчугана—и, могу вас уверить по собственному опыту,
нажимать очень больно, — вполне гармонировали с его сказочно-свирепым
видом. Иногда он не довольствовался одним только нажиманием ноги сво-
им каблуком, очевидно, считая такой прием недостаточно внушительным,
но с размаха бил им по ноге виноватого. Вина, обыкновенно, заключалась
в неточном выполнении той или другой позиции. О проступках поведения
нельзя было и подумать. Вообще, из танцкласса мы не выносили того, что
должны были бы выносить из него, т. е. веселья.
Для довершения общей картины коснусь и остальных членов семьи,
приютившей нас под свое попечение. Старший из сыновей, напоминав-
ший лицом нашу незабвенную учительницу, сильно уступавший ростом
своему отцу, пошел по той же дороге и также на чем-то играл в том же ор-
кестре Александринки, но уже ничего сказочного, ничего старинного, как
нам казалось, не напоминал. Второй сын учился в Морском корпусе и ред-
ко появлялся в нашем обществе, привнося с собою атмосферу строжайшей
учебы и строжайшей инспекции, насквозь пропитанной казарменною бра-
нью, сильно смущавшей нас и вводившей в нашу благовоспитанную среду
элемент чего-то нам чуждого. Сама Аделя Федоровна, наша учительница,
кажется, не очень любила вмешательства своего брата-моряка в педагоги-
ческое дело. Я, будучи совсем еще малышом, все-таки заметил, что моло-
дой моряк, копировавший в отношении к нам кого-то из своих педагогов,
сам не отличался тщательностью в приготовлении своих уроков, прибегая
к кальке и оконному стеклу в тех случаях, где требовалось старательное вы-
черчивание географических карт с производством надлежащих измерений.