Упрощенная HTML-версия
29
Таис
дорогой и не пытайся вывести меня из блаженного безразличия,
в коем я пребываю как в освежающей ванне после тяжкого жиз-
ненного труда.
Пафнутий был весьма сведущ в делах веры. Он хорошо знал че-
ловеческое сердце и поэтому понял, что на старца Тимокла еще не
простерлась благодать Божья и что для этой души, упорствующей
в своей погибели, день спасения еще не настал. Он ничего не от-
ветил, боясь, как бы назидание не обернулось соблазном. Ибо иной
раз случается, что, оспаривая нечестивцев, не только не обращаешь
их к истине, а, наоборот, ввергаешь в новый грех. Поэтому тот, кто
обладает истиной, должен благовестить о ней осторожно.
— Что ж, прощай, несчастный Тимокл, — сказал Пафнутий.
И, тяжко вздохнув, он, невзирая на ночь, снова пустился в благо-
честивое странствие.
Утром он увидел ибисов, неподвижно стоявших на одной ноге
у воды, в которой отражались их бледно-розовые шеи. Подальше
с высокого берега склонялась нежная серая листва ив; в ясном воз-
духе треугольником летели журавли, а из кустов доносился крик
невидимых цапель. Великая река несла к горизонту свои широкие
зеленые воды, по которым, словно крылья птиц, скользили паруса;
у берегов там и сям отражались в воде белые домики, вдали над
рекой подымался легкий туман, а с тенистых островков, обреме-
ненных пальмами, цветами и плодовыми деревьями, взлетали
шумные стаи уток, гусей, фламинго и чирков. Слева по тучной рав-
нине, раскинувшейся до самого горизонта, тянулись поля и весело
шелестящие сады, солнце золотило колосья, и плодородная земля
исходила душистой пыльцой. При виде всего этого Пафнутий пал
на колени и воскликнул:
— Да будет благословен Господь, подвигнувший меня пустить-
ся в путь! Боже, кропящий росой арсиноитидские смоковницы,
ниспошли благодать свою на душу Таис, которую ты создал так
же любовно, как полевые цветы и деревья садов. Пусть цветет она
моим тщанием, как благоуханная роза в твоем горнем Иерусалиме.