Упрощенная HTML-версия
18
Анатоль Франс
«С Божьей помощью я должен спасти ее», — думал он.
И он заснул.
На другой день, помолившись, Пафнутий отправился к Палемо-
ну — благочестивому старцу, жившему отшельником неподалеку
от него. Палемон, веселый и умиротворенный, трудился, как все-
гда, на огороде. Он был стар; он развел небольшой садик, дикие зве-
ри прибегали к нему и лизали ему руки, и бесы не тревожили его.
— Хвала Господу, брат мой Пафнутий, — сказал он, опершись
на заступ.
— Хвала Господу! — ответил Пафнутий. — И мир да пребудет
с тобою, брат мой.
— И с тобой да пребудет мир, брат Пафнутий, — продолжал от-
шельник и рукавом отер пот с лица.
— Брат Палемон, единственной целью наших бесед неизменно
должно быть прославление Того, Кто обещал всегда присутство-
вать среди собравшихся во имя Его. Поэтому-то я и пришел к тебе
поделиться тем, чт
o
я замыслил совершить во славу Господню.
— Да благословит Господь твое намерение, Пафнутий, как он
благословляет то, чт
o
я здесь посадил. Каждое утро благодать его
вместе с росою нисходит на мой огород и по милосердию его я могу
его восславить в огурцах и тыквах, которыми он благодетельствует
меня. Будем молиться о том, чтобы он и впредь даровал нам мир.
Ибо нет ничего пагубнее смятения, которое нарушает покой серд-
ца. Когда смятение охватывает нас, мы уподобляемся хмельным
и идем, шатаясь из стороны в сторону, готовые на каждом шагу
позорно упасть. Иной раз такое неистовство приводит нас в бес-
шабашное веселье, и тогда тот, кто предается ему, оглашает воздух
раскатистым скотским хохотом. Эта прискорбная веселость увле-
кает грешника во всякого рода распутство. Но случается и так,
что смятение души и чувств погружает нас в нечестивое уныние,
а оно еще в тысячу раз хуже веселья. Брат Пафнутий, я всего-на-
всего жалкий грешник, но за свою долгую жизнь я убедился, что
нет у монаха злейшего врага, чем уныние. Я разумею под унынием