Упрощенная HTML-версия
15
Пролог
костями в руке, — также и портрет, который изображал бы
г-на де Галандо и по которому он мог бы составить хоть какое-
нибудь понятие об его осанке и лице.
Он этому удивлялся, не зная, что помешало дяде явиться
там, хотя бы только в живописи. Не существовало, в самом
деле, между Портебизами и их кузеном иной связи, кроме
родственной, сила которой, прочная и неожиданная, дала
почувствовать себя самым счастливым способом, так как
старый дворянин, умирая в Риме, куда он удалился много
лет тому назад, оставил состояние своему внучатному пле-
мяннику.
И вот Франсуа был совершенно ошеломлен этим даром.
Неожиданность этого наследства делала удивление еще более
приятным, и счастливый наследник испытал удовольствие
проснуться в одно прекрасное утро весьма богатым.
И потому никогда г-н де Галандо не казался ему более жи-
вым, чем теперь, когда он умер. Молодой человек пытался точ-
но представить себе своего неожиданного благодетеля, но ему
не хватало, конечно, обычных подсказок, которые помогают
в подобных случаях нашим сомнениям относительно того,
к кому в нас возникает внезапный интерес; и он напрасно то-
мился, стараясь вообразить, какиммог быть этот итальянский
Галандо, умерший так кстати для французского Портебиза; за
неимением лучшего он ограничился тем, что представлял его
не иначе как под видом монет экю, серебряный звон которых
в его ушах был порожден этою благополучною кончиною. Он
видел его как профиль на монете и потому находил его очень
красивым.
Таким же был и Франсуа де Портебиз. Это был моло-
дой человек двадцати пяти лет, очень красивый на взгляд
в своем зеленом мундире с красными отворотами — косич-
ка, хорошо заплетенная и перевязанная на затылке черною