Упрощенная HTML-версия
14
Пролог
не представлял никак и никогда это лицо, столь единственное
и столь значительное в детстве, лицо, занимающее в глазах ре-
бенка совсем особое место, — Дядю.
Это место, которое г-н де Галандо мог бы занять в душе
своего племянника, осталось, таким образом, незанятым в па-
мяти Франсуа де Портебиза. Он не знавал этого обычного по-
сетителя, приходящего только в известные дни и являющего-
ся чаще всего под видом кротким и добродушным; он сначала
интересуется играми, а позже проказами, не бранит вас и уж
вовсе вас не школит, похлопывает вас по щеке и щиплет вас за
ухо и оставляет в вас воспоминание об его старости, странно
связанное с памятью о ваших юных летах.
Франсуа, однако, довольно хорошо помнил, что ему при-
ходилось слышать иногда упоминание о г-не де Галандо, но
больше он ничего не знал. Г-н и г-жа де Портебиз мало разго-
варивали при своем сыне, который притом же бывал доволь-
но редко в их обществе. Им не занимались непосредственно
и думали о нем только тогда, когда выбирали людей, назна-
ченных ходить за ним, и особ, которым поручалась обязан-
ность его воспитывать. Наступила пора коллежа. В приемной
он показывался вовсе не чаще, чем в гостиной. Да и не жа-
лел он нисколько о родительском доме. Обширный он был и
пустынный, всегда с запряженною каретою во дворе, потому
что г-н и г-жа де Портебиз выезжали в город во всякий час
ночи и дня. Отпуски, которые он проводил там, совсем не раз-
влекали его; он скучал, а вечером испытывал страх в своей
комнате; поэтому он без сожаления возвращался в дортуар,
к школьной скамье и к учительской указке.
Он не помнил, чтобы во время этих побывок в семье ко-
гда-нибудь ему случалось видеть среди рам, где изображены
были на холстах его мать в образе богини — складки одежды
на плече и нагая грудь — и его отец — стаканчик с игральными