Упрощенная HTML-версия
21
Дьявол во плоти
произведениями его восемнадцатилетней дочери. Марта тогда была
нездорова. Ее отец хотел сделать ей сюрприз — пристроить эти
акварели на благотворительную выставку, где председательницей
была моя мать. Акварельки были так себе, вполне посредственные,
чувствовалась рука прилежной ученицы, из тех, что высовывают
кончик языка и мусолят кисточки.
Гранжье встретили нас на перроне Ла Вареннского вокзала.
И г-н и г-жа Гранжье были примерно одного возраста, что-то около
пятидесяти. Но при этом г-жа Гранжье выглядела старше своего
мужа. Приземистая, совсем не элегантная, она не понравилась мне
с первого взгляда.
Потом, уже во время прогулки, я заметил, что она часто хмури-
лась, отчего ее лоб покрывался складками, на разглаживание кото-
рых уходило не меньше минуты. Чтобы оттолкнуть меня от себя
окончательно и чтобы при этом я не мог упрекнуть себя в неспра-
ведливости, ей не хватало лишь вульгарной манеры разговаривать.
Правда, тут она меня разочаровала.
Что касается ее мужа, то он выглядел славным малым, этаким
отставным унтер-офицером, в котором солдаты души не чают. Но
куда подевалась Марта? Я содрогался при мысли, что мне придется
совершить прогулку, не имея другого общества, кроме ее родите-
лей. Оказалось, она должна подъехать следующим поездом. «Всего
через какую-нибудь четверть часа, — уточнила г-жа Гранжье, —
просто не успела собраться вовремя. Ничего, зато привезет с собой
братишку».
Когда поезд прибыл на станцию, Марта стояла на подножке
вагона. «Дождись, пока поезд остановится!» — крикнула ей мать.
Неосторожность дочери меня очаровала.
Ее платье и шляпа, очень простые, обличали весьма малое по-
чтение к мнению посторонних. Она держала за руку мальчугана
лет одиннадцати — своего младшего брата, — бледного ребенка
с волосами альбиноса, в каждом движении которого сквозила бо-
лезненность.