Упрощенная HTML-версия
17
Дьявол во плоти
А по дороге домой мне почудилось, что я вижу за решеткой бе-
лый силуэт — призрак безумной служанки! Привидение оказалось
папашей Марешо. В своем полотняном колпаке он горестно созер-
цал постигший его разгром: пробитый навес, истоптанную лужай-
ку, помятые кусты и свой загубленный престиж.
Я потому так настаиваю на этом эпизоде, что он полнее, нежели
любой другой, передает всю странность той военной поры. И по-
тому еще, что даже больше, чем его внешняя живописность, меня
поразила скрытая в нем поэзия.
К
нам докатилась пушечная пальба. Бои шли совсем рядом,
неподалеку от Мо. Рассказывали, что наши уланы попали
в плен всего в пятнадцати километрах от нашего дома, под Ланьи.
А моя тетка не переставая твердила о своей подруге, сбежавшей
в первые же дни войны, предварительно закопав в саду каминные
часы и запас консервов. Сам я допекал отца, уговаривая его как-
нибудь исхитриться и взять с собой наши старые книги, — их мне
было горше всего потерять.
В конце концов, когда мы совсем уже было приготовились к бег-
ству, из газет стало ясно, что все это ни к чему.
Мои сестренки теперь ходили в Ж*** относить корзинки груш
раненым. Своим прекрасным, но несбывшимся планам они на-
шли некоторое возмещение, хоть и убогое, надо заметить: когда
они добирались до Ж***, в их корзинках было уже почти пусто.
Я должен был поступить в лицей Генриха IV, но отец предпочел
подержать меня за городом еще годик. Единственным моим раз-
влечением в ту унылую зиму стало бегать поутру к нашей газетной
торговке, чтобы наверняка заполучить номер «Острого словца» —
газетки, выходившей по субботам, которая меня забавляла.
Но вот пришла весна, которую оживили мои первые опыты во-
локитства. Под предлогом сбора пожертвований я теперь частенько
прогуливался, нарядно одетый, рука об руку с какой-нибудь юной