Упрощенная HTML-версия
12
Реймон Радиге
за газетами аж в шесть часов. Да и то сказать — убогое развлечение!
Но в двадцатых числах августа эти юные чудовища вновь ощути-
ли прилив надежды. Теперь, вместо того чтобы сразу вылезать из-
за стола, где засиделись взрослые, они предпочитают остаться и
послушать отца, толкующего об отъезде. Ни на какой транспорт,
конечно, рассчитывать не приходится. Весь долгий путь предсто-
ит проделать на велосипедах. Братья подтрунивают над младшей
сестренкой — колеса ее велосипедика едва ли достигают сорока
сантиметров в диаметре. «Вот как бросим тебя одну на дороге!»
Сестренка ревет в голос. Но зато с каким рвением надраиваются
машины! Они и мою предлагают починить. Они встают чуть свет,
чтобы разузнать новости. И пока все вокруг удивляются, я неожи-
данно обнаруживаю подлинный исток этого патриотизма: поездка
на велосипедах. К самому морю! К морю гораздо более прекрасно-
му и далекому, чем когда бы то ни было. Они бы и Париж сожгли,
лишь бы уехать поскорее. То, что ужасало всю Европу, преврати-
лось для них в единственную надежду.
Так ли уж отличается детский эгоизм от нашего? Летом в де-
ревне мы проклинаем дождь, который призывают земледельцы.
Р
едко бывает, чтобы какой-нибудь катаклизм разразился без
предвещавших его знамений. Австрийское покушение, гром-
кое дело Кайо, — все это накаляло атмосферу, делало ее удушливой
и благоприятной для всяческих сумасбродств. Так что одно мое во-
енное впечатление предшествует собственно войне.
И вот каким образом.
Мы, то есть я с братьями, постоянно потешались над одним из
наших соседей — презабавным человечком, карликом с белой бо-
родкой и в неизменном колпачке, муниципальным советником по
фамилии Марешо. Все его звали запросто: папаша Марешо. Хоть
мы и жили буквально дверь в дверь, но наотрез отказывались с ним
здороваться, отчего он так страшно бесился, что однажды, когда