Упрощенная HTML-версия
11
Дьявол во плоти
отрочество с пренебрежением глядит на книжки из «Розовой биб-
лиотеки», я вдруг приохотился к этому детскому чтиву, оценив
все его наивное обаяние. Но тогда ни о чем подобном я и слышать
не хотел.
Ущербность такого времяпрепровождения, с отдыхом и заня-
тиями вперемешку, привела к тому, что весь год превратился для
меня в какие-то обманчивые каникулы. Однако каким бы пустяком
ни казались мне самому мои ежедневные труды, я все-таки продол-
жал работать и тогда, когда другие бездельничали. Этот пустяк был
для меня чем-то вроде огрызка пробки, привязанного к кошачьему
хвосту на всю жизнь, хотя сама кошка предпочла бы отмучиться
пусть с целой кастрюлей, но за один месяц.
Приближались настоящие каникулы, но меня это очень мало за-
ботило, потому что режим мой от этого ничуть не менялся. Кошка
по-прежнему смотрела на сыр под колпаком. Но вот пришла война.
Она вдребезги разбила колпак. У хозяев нашлись дела поважнее,
чем стеречь шкодливых кошек. И кошка возрадовалась.
Сказать по правде, каждый тогда чему-нибудь да радовался во
Франции. Детвора со своими учебниками и похвальными листами
толпилась у афиш. Нерадивые ученики вовсю пользовались смяте-
нием, воцарившимся в их семьях.
Каждый день после обеда мы ходили на вокзал в Ж***, в двух ки-
лометрах от дома, глядеть на проходящие военные поезда. Мы рва-
ли по дороге охапки колокольчиков и бросали их солдатам. Дамы
в рабочих халатах наливали красное вино во фляги и котелки,
и целые литры его расплескивались по перрону, усыпанному цве-
тами. От всего этого у меня осталось впечатление как от фейервер-
ка. И никогда больше не видел я столько пролитого вина, столько
увядших цветов. И нам, как и остальным, пришлось увить окна
нашего дома цветными лентами.
Вскоре мы перестали ходить в Ж***. Мои братья и сестры уже
ворчали на войну. Они находили, что та слишком затянулась. Ле-
том они привыкли вставать поздно, а тут им приходилось выбегать