Упрощенная HTML-версия
10
Реймон Радиге
двух зайцев: приобрел уважение товарищей по классу и подмиги-
вания учителя. Директор затаил злобу. Но бедняга еще не знал, что
отец, неприятно удивленный его двуличием, уже решил забрать
меня из этой школы, дав, правда, закончить учебный год.
Было тогда начало июня. Мать, не желая допустить, чтобы это
решение могло повлиять на мои награды, решила приберечь но-
вость напоследок и объявить о ней уже после раздачи грамот и
венков. Когда же день настал, директор, который конфузливо по-
баивался последствий своего вранья, пошел на явную несправедли-
вость, присудив мне — единственному из всего класса — золотой
венок, хотя его заслуживал еще один мальчик, удостоенный всего
лишь похвального листа. Плохой расчет: заведение потеряло на
этом обоих своих лучших учеников, так как родитель похвального
листа тоже забрал своего отпрыска из школы.
Ученики вроде нас служили приманкой — чтобы тянуть за со-
бой остальных.
Мать сочла меня слишком юным, чтобы ходить в лицей Генри-
ха IV. При этом она имела в виду — ездить туда на поезде. Я, таким
образом, оставался дома на целых два года и должен был занимать-
ся самостоятельно.
Я сулил себе сплошные удовольствия, потому что, успевая сде-
лать за четыре часа столько же, сколько мои бывшие однокласс-
ники за два дня, большую часть времени мог предаваться празд-
ности. Я в одиночестве прогуливался по берегу Марны, с которой
мы так сжились и так к ней привыкли, что сестренки потом и
Сену называли «Марной». Я даже залезал в отцову лодку, несмот-
ря на все его запреты; весла я, правда, не трогал, но избегал при-
знаться самому себе, что боюсь грести не потому, что мне это отец
запретил, но потому, что просто боюсь. В 1913 и 1914 годах здесь
были проглочены сотни две книг. Причем вовсе не из тех, что счи-
таются плохими, скорее уж — наилучшими, если не по духу, то
по содержанию. И лишь гораздо позже, уже в том возрасте, когда