Упрощенная HTML-версия
20
Метаморфозы, или Золотой осел
за свою безопасность, в страхе, разными окольными и пустынными
путями, я убегаю, словно действительно имея на совести убийство,
я отказался от родины и родимого дома, взяв на себя добровольное
изгнание. Теперь, снова женившись, я живу в Этолии.
Вот что рассказал Аристомен.
20. Но спутник его, который с начала рассказа упорствовал в не-
доверии, промолвил: — Нет ничего баснословнее этих басен, неле-
пее этого вранья! — Потом, обратившись ко мне: — И ты, по внеш-
ности и манерам образованный человек, веришь таким басням?
Я, со своей стороны, отвечаю: — Ничего не считаю невозмож-
ным, и все, что решено судьбою, со смертными и совершается.
И со мною ведь, и с тобою, и со всяким часто случаются странные и
удивительные вещи, которым никто не поверит, если рассказать их
неиспытавшему. Этому человеку я верю и благодарен уже за то, что
приятностью интересной истории он нас позабавил; я без труда и
скуки скоротал тяжелую и длинную дорогу. Кажется, даже лошадь
моя радуется такому благодеянию: ведь до самых городских ворот
я доехал, не утруждая ее, скорее на своих ушах, слушая повести,
чем на ее спине.
21. Тут пришел конец нашему пути и вместе с тем разговорам,
потому что оба моих спутника направились налево к ближайшим
домам. Я же подъехал к первой от ворот гостинице, попавшейся
мне на глаза, и расспрашиваю пожилую хозяйку: — Не Гипата ли, —
говорю, — этот город? — Подтвердила. — Не знаешь ли Милона,
одного из первых здесь людей? — Рассмеялась. — И вправду, — го-
ворит, — первейший человек Милон, его владения даже за город-
ские стены простираются. — Шутки в сторону, добрая тетушка,
какой он такой и где обитает? — Видишь, — говорит, — крайние
окна, что выходят на улицу, а вход в переулок с другой стороны?
Тут этот Милон и обитает, набит деньгами, страшный богатей,
но скуп донельзя и всем известен как человек преподлый, боль-
ше всего ростовщичеством занимается, золото и серебро дает под
большие проценты; сам живет в чулане с женой, такою же как