Упрощенная HTML-версия
34
РАЗДЕЛ ПЕРВЫЙ
окалина», и, соответственно,
йcumeur
уже выглядит как «мор-
ское отребье». Поэтическое «пенители волн» трансформирова-
лось в определение морских разбойников и «морских лихоим-
цев», то есть человеческую накипь, врагов рода человеческого.
Размытость и двойные смыслы терминологии объясняют-
ся неоднозначностью пиратства как сложно организованно-
го социума. Достаточно напомнить, что периоды бескомпро-
миссного кровавого преследования государственной властью
маргинальной вольницы всегда сменялись тихим и мирным
сосуществованием с вольными добытчиками и прагматичным
использованием их в державных интересах. С особой очевид-
ностью это проявлялось на пересечении геополитических
сфер влияния, в периферийных зонах, находившихся на «су-
меречных» окраинах колониального мира, где сталкивались
интересы различных военно-морских держав и государствен-
ные границы как таковые оказывались крайне размытыми.
Двойной ракурс сложившейся ситуации ловко использо-
вали в своих интересах обе заинтересованные стороны. Госу-
дарственная власть, прекрасно осознавая, сколь опасно иметь
в своих владениях вооруженных маргиналов, умело ими ма-
нипулировала и направляла столь удачно подвернувшиеся
людские ресурсы в нужном ей направлении. Тем более что
при необходимости их можно было использовать в качестве
идеальной мишени для демонстрации своего стремления по-
карать зло. Разбойников, за исключением тех, кто попадал на
виселицы, такое положение дел тоже вполне устраивало. От-
сутствие четких правил игры только подогревало их агрес-
сивность, давая возможность широкого маневра и шантажа
власти, с которой они были тесно связаны финансовыми и
политическими интересами.
Упомянутая агрессивность пиратского социума никогда
не была стихийной. Ее постоянно подпитывали растущие
геополитические интересы поднимавшихся военно-морских
держав, которые с помощью нерегулярных военизированных
формирований вытесняли конкурентов, а затем делили и «по-
глощали» периферийные приграничные зоны. Для Англии,
Голландии и Франции ими стали пространства «Испанского
моря», простиравшегося от Кадиса до Манилы. Средиземное
море превратилось в зону перманентного конфликта между
Стамбулом, Мадридом, Веной, Венецией, Генуей и Парижем.
В борьбе за Черное море столкнулись интересы Османской им-
перии, Речи Посполитой и Московского царства.
При беглом знакомстве с явлением пиратства оно предстает
трудно постижимым, запутанным миром, в котором сплета-
ются человеческие судьбы, кипят страсти, бушуют конфликты,