Упрощенная HTML-версия
КАРЬЕРА БОРИСА
19
те пошли «не от великих и не от удельных князей». При случае
княжата были готовы обозвать и «честных» или «больших»
бояр «рабами» по отношению к себе, к «государям». Некото-
рые «полоумы» из ростовских князей дошли даже до того, что
в 1554 году заявили неудовольствие на брак Грозного с Анаста-
сией Романовной потому, что, по их мнению, это был брак не-
достойный: государь-де «понял робу свою» и тем «истеснил»
их, княжат, ожидавших, по-видимому, его брака с царевною или
княжною, по примеру Ивана III и Василия III. Но на княжеский
гонор у старинных московских бояр оказывался свой гонор. Они
помнили то время, когда их предки работали в Москве против
удельных князей и слагали государственный порядок и народ-
ное единство в противность княжескому удельному сепаратиз-
му. Их боярские роды были в Москве «своими» в ту пору, когда
предки княжат сидели еще по уделам или служили не в Москве,
а в других «великих княжениях» (Тверском, Рязанском и др.).
Мысль о своем московском туземстве старые бояре и выражали
в словах, что они «исконивечные государские, ни у кого не слу-
живали, окромя своих государей» — московских князей. Память
о прежних заслугах и принцип туземства помогли избранным
фамилиям нетитулованного боярства удержаться в первых ря-
дах московских сановников княжеского происхождения. «Ко-
ренное гнездо старого московского боярства, свившееся еще
в XIV веке, — говорит В. О. Ключевский, — уцелело среди потока
нахлынувшего в Москву знатного княжья; придавленное им на-
верху, вытесняемое с высшей служебной ступени, это боярство
отстояло вторую ступень и господствовало на ней в XVI веке,
стараясь, в свою очередь, придавить и пришлое боярство из уде-
лов, и второй слой бывшего удельного княжья, пробивавшиеся
наверх, к своим старшим родичам». От соперничества «стараго
гнезда» не поздоровилось в Москве многим княжеским ветвям.
В то время как простые слуги: Морозовы, Салтыковы, Шеины,
Захарьины и Шереметевы, Бутурлины, Сабуровы и Годуновы,
Плещеевы — держались на вершинах служебной и придворной
знати, многие князья спустились в служебные низы и «захуда-
ли». Упалых ветвей много было, например, среди ярославских
и ростовских князей: «и велик, и мал в Ростовских князьях, не
ровныРостовские», — официально говорилось в XVII веке. Иван
Грозный о князьях Прозоровских писал с пренебрежением, что
у московских государей таких «Прозоровских было не одно сто».
Иностранец Джайлс Флетчер выражается еще сильнее: по его
сообщению, измельчавших князей в Московском государстве
«так много, что их считают за ничто, и вы нередко встретите
князей, готовых служить простолюдину за 5 или 6 рублей в год;