Упрощенная HTML-версия
От автора
Перипетии судьбы кажутся нам закономерными после того,
как свершаются, а по мере свершения порой представляются
случайными. На какой жизненный путь мог рассчитывать
Иван Владимирович Цветаев — сын и внук сельского священ-
ника с Талицкого Погоста под Иваново-Вознесенском? Более
всего — на продолжение семейной традиции священнослужи-
тельства и менее всего — на карьеру профессора Московского
университета. Однако жизнь повела его именно по второму
пути, и при всей очевидной неожиданности этой судьбы разма-
тывание клубка ее перипетий закончится выводом: по-другому
и быть не могло.
Культ высшего образования привел выпускника Владимир-
ской семинарии Ивана Цветаева в Петербургский универси-
тет. Преклонение перед наукой и желание бескорыстно слу-
жить ей сосредоточили его вначале на критике текста «Герма-
нии» Тацита, а потом повлекли по дорогам Италии в поисках
оскских надписей — памятников древнеиталийской письмен-
ности, расшифровка которой помогла пролить свет на исто-
рию латинского языка. Изучение этих надписей, сделанных
на плитах и предметах домашнего обихода, которые Цветаев
обнаружил в результате раскопок, заставило его обратиться
к материальной культуре древних италиков. Собственных ар-
хеологических находок оказалось недостаточно. Для полноты
картины необходимо было ближе познакомиться с тем, что
открыли предшественники. Этот интерес привел Цветаева
в залы крупнейших галерей и музеев Европы и постепенно
превратил его, уже знаменитого к тому времени филолога и ар-
хеолога, в знатока истории искусств, прежде всего — античной
архитектуры и пластики.
Будучи хранителем небогатого экспонатами Кабинета
изящных искусств и древностей Московского университета,
профессор Цветаев столкнулся с тем, что образцов греко-рим-
ского ваяния для обучения студентов было явно недостаточно.