Упрощенная HTML-версия
33
Г л а в а т р е т ь я
отважилась сделать хоть шаг в этом страшном лесу, быть
может, в своем смешном упрямстве, именно потому, что
я не захотел рассказывать ей о нем, — а тут поток отре-
зал ее, и она плачет одна-одинешенька там, среди этой не-
чисти!» Крик ужаса вырвался у него, он стал спускаться
к бурлящему потоку, цепляясь за камни и поваленные де-
ревья, чтобы перебраться через него вброд или вплавь и
броситься на поиски пропавшей девушки. Ему мерещилось,
правда, все жуткое и диковинное, что видел он еще днем
под этими стонущими и скрипящими ветвями; в особенно-
сти же высокий белый человек на другом берегу — теперь
он сразу узнал его, — ухмылявшийся и непрестанно ки-
вавший головой. Но именно эти зловещие видения с силой
погнали его вперед, как только представилась ему Ундина
совсем одна среди них, объятая смертельным ужасом.
Он уже схватил было толстый сосновый сук и, опершись
на него, ступил в середину потока, пытаясь удержаться на
ногах; с твердой решимостью он шагнул глубже, как вдруг
рядом с ним раздался мелодичный голосок:
— Не верь, не верь ему! Он коварен, этот старик, этот
поток!
Он узнал милый звук этого голоса, остановился как
вкопанный во мраке, внезапно скрывшем лунный свет,
и у него закружилась голова от вихря бурлящих волн, ко-
торые неслись вперед, обдавая его по пояс. И все же он не
собирался отступать.
— Если ты не существуешь, если ты всего лишь мираж,
я не хочу больше жить, хочу стать тенью, как ты, милая,
милая Ундина! — Он громко произнес эти слова и снова
шагнул в глубь потока.
— Да оглянись же, оглянись, дурачок! — послышалось
вновь совсем рядом, и, глянув в ту сторону, он увидел при
свете внезапно вышедшей из-за туч луны под сплетенными