Упрощенная HTML-версия
28
Ничто не могло остановить меня, я предстал перед Риммой
в гимнастерке б/у, синих диагональных галифе, тяжелых ботинках
с обмотками, выглядел нелепо, а чувствовал себя гусаром, кава-
лергардом. Если бы пистолет на пояс, но дали только противогаз и
перед отправкой — бутылку с зажигательной смесью.
Главная тайна для меня состояла в том, почему она предпочла
меня. Начинающий инженер, из семьи бедной, отец в Сибири, внеш-
ность — так себе, не поет, ни на чем не играет, не спортсмен, спра-
шивается — в чем секрет? Извечное стремление объяснить загадку
любви.
То, что она девушка, было доказательством ее любви, во всяком
случае, много значило. Девственность и у мужчин вызывает ни
с чем не сравнимое чувство чистоты, во всяком случае, запомни-
лась та ночь. Мы перешли со скрипучей кровати на пол, в соседней
комнате спали моя мать, сестра; проклятая слышимость мешала
ликовать, вопить, рычать, не сдерживать себя, предаваться любви,
как предаются животные. Но все равно, и сдерживание было прият-
но, и ночное небо с тревожным рыском прожекторов, и ветер из от-
крытого окна. Начало любви, восходящая ветвь круто поднималась
к звездам, в бесконечность, казалось, так будет всегда.
Последние городские недели перед отправкой на фронт, форми-
рование дивизии, тренировки в Шереметьевском парке, карточки на
продукты, бомбежки — все шло по касательной, мимо, не препят-
ствуя, подгоняя наши отношения.
Неопытность была во всем — в войне, в любви, продуктовых
карточках. Никто не запасался продуктами, никто не думал про
эвакуацию. Все же мы не витали в облаках, мы отправились в ЗАГС.
Предложил я. Предложил не руку и сердце, а предложил зареги-
стрироваться. Чисто деловое предложение сделал. Это был сентябрь
1941 года, третий месяц войны, немцы подошли к Пушкину. Я знал,
что у этого брака не было будущего, и у меня не было, к тому вре
мени я убедился, что Германию одолеть непросто, и пехотинцу
в этой войне уцелеть не светит. В тот первый год солдат проживал