Упрощенная HTML-версия
27
З А П И С Ь 3-я
К о н с п е к т:
ПИДЖАК. СТЕНА. СКРИЖАЛЬ.
Просмотрел все написанное вчера — и вижу: я писал недоста-
точно ясно. То есть все это совершенно ясно для любого из нас.
Но как знать: быть может, вы, неведомые, кому «И н т е г р а л»
принесет мои записи, может быть, вы великую книгу цивили-
зации дочитали лишь до той страницы, что и наши предки лет
900 назад. Быть может, вы не знаете даже таких азов, как Ча-
совая Скрижаль, Личные Часы, Материнская Норма, Зеленая
Стена, Благодетель. Мне смешно — и в то же время очень трудно
говорить обо всем этом. Это все равно как если бы писателю ка-
кого-нибудь, скажем, 20-го века в своем романе пришлось объяс-
нять, что такое «пиджак», «квартира», «жена». А впрочем, если
его роман переведен для дикарей — разве мыслимо обойтись без
примечаний насчет «пиджака»?
Я уверен, дикарь глядел на «пиджак» и думал: «Ну к чему
это? Только обуза». Мне кажется, точь-в-точь так же будете гля-
деть и вы, когда я скажу вам, что никто из нас со времен Двух-
сотлетней Войны не был за Зеленой Стеною.
Но, дорогие, надо же сколько-нибудь думать, это очень помо-
гает. Ведь ясно: вся человеческая история, сколько мы ее зна-
ем, — это история перехода от кочевых форм к все более осед-
лым. Разве не следует отсюда, что наиболее оседлая форма жиз-
ни (наша) — есть вместе с тем и наиболее совершенная (наша).
Если люди метались по земле из конца в конец, так это только
во времена доисторические, когда были нации, войны, торговли,
открытия разных америк. Но зачем, кому это нужно теперь?
Я допускаю: привычка к этой оседлости получилась не без
труда и не сразу. Когда во время Двухсотлетней Войны все доро-
ги разрушились и заросли травой — первое время, должно быть,