Упрощенная HTML-версия
19
на солнце медные ступени, и с каждой ступенью — вы поднимае-
тесь все выше, в головокружительную синеву…
И вот, так же как это было утром на эллинге, я опять у в и-
д е л, будто только вот сейчас первый раз в жизни, — увидел
все: непреложные прямые улицы, брызжущее лучами стекло
мостовых, божественные параллелепипеды прозрачных жилищ,
квадратную гармонию серо-голубых шеренг. Итак: будто не це-
лые поколения, а я — именно я — победил старого Бога и старую
жизнь, именно я создал все это, и я — как башня, я боюсь дви-
нуть локтем, чтобы не посыпались осколки стен, куполов, ма-
шин…
А затем мгновение — прыжок через века, с + на –. Мне вспом-
нилась (очевидно, — ассоциация по контрасту) — мне вдруг
вспомнилась картина в музее: их тогдашний, двадцатых веков,
проспект, оглушительно пестрая, путаная толчея людей, колес,
животных, афиш, деревьев, красок, птиц... И ведь, говорят, это
н а с а м о м д е л е было — это могло быть. Мне показалось это
так неправдоподобно, так нелепо, что я не выдержал и расхохо-
тался вслух.
И тотчас же эхо — смех — справа. Обернулся: в глаза мне —
белые — необычайно белые и острые зубы, незнакомое женское
лицо.
— Простите, — сказала она, — но вы так вдохновенно всё ози-
рали — как некий мифический бог в седьмой день творения.
Мне кажется, вы уверены, что и меня сотворили вы, а не кто
иной. Мне очень лестно...
Все это — без улыбки, я бы даже сказал — с некоторой почти-
тельностью (может быть, ей известно, что я — строитель «И н-
т е г р а л а»). Но не знаю — в глазах или бровях — какой-то стран-
ный раздражающий икс, и я никак не могу его поймать, дать
ему цифровое выражение.
Я почему-то смутился и, слегка путаясь, стал логически мо-
тивировать свой смех. Совершенно ясно, что этот контраст, эта
непроходимая пропасть между сегодняшним и тогдашним...