Упрощенная HTML-версия
30
5. «УМА ПАЛАТА, А ГЛУПОСТИ — САРАТОВСКАЯ СТЕПЬ…»
Моя свекровь Авдотья Васильевна Аксенова, родившаяся еще при
крепостном праве, простая неграмотная «баба рязанская», отлича-
лась глубоким философским складом ума и поразительной способ-
ностью по-писательски метко, почти афористично выражать свои
мнения по самым разнообразным вопросам жизни. Говорила она на
певучем южнорусском наречии, щедро уснащая свою речь послови-
цами и поговорками. Подобно древнему царю Соломону, изрекавше-
му в острые моменты жизни свое «И это пройдет», наша бабушка,
выслушав сообщение о каком-либо выходящем из ряда вон происше-
ствии, обычно говорила: «Такое-то уж было…»
Помню, как мы были поражены ее выступлением за семейным
столом по поводу убийства Кирова.
— Такое-то уж было…
— Как это было?
— Да так. Царя-то ведь уж убивали… (Она имела в виду ни
больше ни меньше как убийство Александра II.) В ту пору я еще
молоденькая была… А только сейчас чегой-то не туды стреляли-то…
Ведь у нас нынче царем-то не Киров, а Сталин… Пошто в Кирова-то?
Ну, да это дальше видать будет…
До мельчайших подробностей помню день первого сентября
1935 года, когда я, снятая партколлегией с преподавательской
работы, заперлась в своей комнате, испытывая поистине тантало-
вы муки. Я всю жизнь или училась, или учила других. День пер-
вого сентября был для меня всегда даже более важным, чем день
Нового года. И вот я сижу в этот день одна, отверженная, а с улицы
доносятся привычные звуки возрождающейся после лета жизни
вузов, школ. Шумит Казань — город студентов. Но я не войду
больше под колонны родного университета.
Бабка Авдотья нарочито громко шаркает за дверью туфлями и
вздыхает. Но я не выхожу и не зову ее. Я не могу сейчас никого ви-
деть. Даже детей. Я одинока, как Робинзон Крузо.
Сижу так до обеда, пока у дверей не раздается резкий звонок и
торопливый бабушкин голос: