Упрощенная HTML-версия
11
* * *
Махну в луга, пришпорив мысли,
за тем рассветным серебром,
где утро, где на коромысле
смеются ведра с Сентябрем,
где песней тишина подкрасится,
где грусть моя договорит,
где женщина, как первоклассница,
в ромашках с ног до головы;
где в лодку, как в мою ладонь,
поспеет мелочь пьяных девок,
где молодой и черный конь
несет к нам мраморное тело.
И тлеют угли ударений,
что в полночь губы посетят
огонь поставить на колени
и пролежать весь день в гареме
рифм, сероглазых, как Сентябрь.
На разворованные души
я по ночам пишу записки.
Белы бедовые виски,
как сигарету, месяц тушат
и вспоминают адрес близких
и телефон твоей тоски.
А я пью водку и боярышник,
ем в почерневшей доброй лодке,
как лепестки, слова болящие
мне осыпаются на локти.
Что ж, здравствуй, радость неумытая
встречать, когда ты гол и бос,
любимых баб глаза убитые
в сопровожденьи горькой свиты
седеющих у них волос.
Но ты откинь калитку мокрую