Упрощенная HTML-версия
22
не заляскаешь, за шарманщиком хоть целый день по посаду бро-
ди, в монастырском лесу — днюй и ночуй.
Все бы хорошо, да есть скоро нечего стало. Рублишка какого-
нибудь там надолго ли хватит?
Стал Барыба за поживой ходить на базар. С нескладной звери-
ной ловкостью, длиннорукий, спрятавшись внутрь себя и выгля-
дывая исподлобья, шнырял он между поднятых кверху белых
оглобель, жующих овес лошадей, без устали молотящих языком
баб: чуть которая-нибудь зазевалась матрена — ну и готово, до-
был себе Барыба обед.
Не вывезет на базаре — побежит Барыба в Стрелецкую слобо-
ду. Где пешком, где ползком — рыщет по задам, загуменникам,
огородам. Уедливый запах полыни щекочет ноздри, а чихнуть —
боже избави: хозяюшка вон она — вон, грядку полет, и ныряет
в зелени красный платок. Наберет Барыба картошки, моркови,
испечет дома — на балкашинском дворе, ест, обжигаясь, без
соли — вот вроде как будто и сыт. Не до жиру, конечно: быть бы
живу.
Не задастся, не повезет иной день — сидит Барыба голодный
и волчьими, завистливыми глазами глядит на собак: хрустят
костью, весело играют костью. Глядит Барыба…
— — — —
Дни, недели, месяцы. Ох и осточертело же с собаками голод-
ными жить на балкашинском дворе! Зачиврел, зачерствел Бары-
ба, оброс, почернел; от худобы еще жестче углами выперли челю-
сти и скулы, еще тяжелей, четырехугольней стало лицо.
Убежать бы от собачьей жизни. Людей бы, по-людски бы чего-
нибудь: чаю бы горяченького попить, под одеялом поспать.
Бывали дни — целый день Барыба лежал в закуте своей,
ничком на соломе. Бывали дни — целый день Барыба метался
по двору балкашинскому, искал людей, людского чего-нибудь.
На соседнем, чеботаревском дворе — с утра народ: кожемяки
в кожаных фартуках, возчики с подводами кож. Увидят — чей-
то глаз вертится в заборной дыре, ширнут кнутовищем: