Упрощенная HTML-версия
15
Политехнического института». Много связанных с работой поез-
док по России: Волга вплоть до Царицына, Астрахани, Кама, До-
нецкий район, Каспийское море, Архангельск, Мурман, Кавказ,
Крым.
В эти же годы, среди чертежей и цифр, — несколько расска-
зов. В печать их не отдавал: в каждом мне еще чувствовалось
какое-то «не то». «То» нашлось в 1911 году. В этом году были
удивительные белые ночи, было много очень белого и очень тем-
ного. И в этом году — высылка, тяжелая болезнь, нервы перетер-
лись, оборвались. Жил сначала на пустой даче в Сестрорецке, по-
том, зимою, — в Лахте. Здесь — в снегу, одиночестве, тишине —
«Уездное». После «Уездного» — сближение с группой «Заветов»,
Ремизовым, Пришвиным, Ивановым-Разумником.
В 1913 году (трехсотлетие Романовых) — получил право жить
в Петербурге. Теперь из Петербурга выслали врачи. Уехал в Ни-
колаев, построил там несколько землечерпалок, несколько рас-
сказов и повесть «На куличках». По напечатании ее в «Заветах»
книга журнала была конфискована цензурой, редакция и автор
привлечены к суду. Судили незадолго до Февральской револю-
ции: оправдали.
Зима 1915
/
16 года — опять какая-то метельная, буйная —
кончается дуэльным вызовом в январе, а в марте — отъездом
в Англию.
До этого на Западе был только в Германии, Берлин показался
конденсированным, 80%-ным Петербургом. В Англии другое:
в Англии все было так же ново и странно, как когда-то в Алек-
сандрии, в Иерусалиме.
Здесь — сперва железо, машины, чертежи: строил ледоколы
в Глазго, Нью-Кастле, Сендерланде, Саус-Шилдсе (между про-
чим, один из наших самых крупных ледоколов — «Ленин»).
Немцы сыпали сверху бомбы с цеппелинов и аэропланов. Я пи-
сал «Островитян».
Когда в газетах запестрели жирные буквы: «Revolution in
Russia», «Abdication of Russian Tzar»
*
— в Англии стало невмочь,
*
«Революция в России», «Отречение русского царя» (англ.).