Упрощенная HTML-версия
22
Палец был не похож на пальцы Глебова или Багрецова, но не тем,
что был безжизненным и окоченелым, — в этом-то было мало раз-
личия. Ногти на этом мертвом пальце были острижены, сам он был
полнее и мягче глебовского. Они быстро откинули камни, которы-
ми было завалено тело.
— Молодой совсем, — сказал Багрецов.
Вдвоем они с трудом вытащили труп за ноги.
— Здоровый какой, — сказал Глебов, задыхаясь.
— Если бы он не был такой здоровый, — сказал Багрецов, — его
похоронили бы так, как хоронят нас, и нам не надо было бы идти
сюда сегодня.
Они разогнули мертвецу руки и стащили рубашку.
— А кальсоны совсем новые, — удовлетворенно сказал Багрецов.
Стащили и кальсоны. Глебов запрятал комок белья под тело-
грейку.
— Надень лучше на себя, — сказал Багрецов.
— Нет, не хочу, — пробормотал Глебов.
Они уложили мертвеца обратно в могилу и закидали ее камнями.
Синий свет взошедшей луны ложился на камни, на редкий лес
тайги, показывая каждый уступ, каждое дерево в особом, не днев-
ном виде. Все казалось по-своему настоящим, но не тем, что днем.
Это был как бы второй, ночной, облик мира.
Белье мертвеца согрелось за пазухой Глебова и уже не казалось
чужим.
— Закурить бы, — сказал Глебов мечтательно.
— Завтра закуришь.
Багрецов улыбался. Завтра они продадут белье, променяют на
хлеб, может быть, даже достанут немного табаку...
1954