Упрощенная HTML-версия
14
делается, когда бумага тонка. В лагере при всех обысках неукосни-
тельно отбирались химические карандаши. Их отбирали и при про-
верке полученных посылок. Это делалось не только для пресечения
возможности изготовления документов и штампов (было много
художников и таких), но для уничтожения всего, что может сопер-
ничать с государственной карточной монополией. Из химического
карандаша делали чернила, и чернилами сквозь изготовленный бу-
мажный трафарет наносили узоры на карту — дамы, валеты, десят-
ки всех мастей... Масти не различались по цвету — да различие и не
нужно игроку. Валету пик, например, соответствовало изображение
пики в двух противоположных углах карты. Расположение и форма
узоров столетиями были одинаковыми — уменье собственной рукой
изготовить карты входит в программу «рыцарского» воспитания
молодого блатаря.
Новенькая колода карт лежала на подушке, и один из играющих
похлопывал по ней грязной рукой с тонкими, белыми, нерабочими
пальцами. Ноготь мизинца был сверхъестественной длины — тоже
блатарский шик, так же, как «фиксы» — золотые, то есть бронзовые,
коронки, надеваемые на вполне здоровые зубы. Водились даже мас-
тера — самозваные зубопротезисты, немало подрабатывающие изго-
товлением таких коронок, неизменно находивших спрос. Что каса-
ется ногтей, то цветная полировка их, бесспорно, вошла бы в быт
преступного мира, если б можно было в тюремных условиях завести
лак. Холеный желтый ноготь поблескивал, как драгоценный ка-
мень. Левой рукой хозяин ногтя перебирал липкие и грязные свет-
лые волосы. Он был подстрижен «под бокс» самым аккуратнейшим
образом. Низкий, без единой морщинки лоб, желтые кустики бровей,
ротик бантиком — все это придавало его физиономии важное каче-
ство внешности вора: незаметность. Лицо было такое, что запомнить
его было нельзя. Поглядел на него — и забыл, потерял все черты,
и не узнать при встрече. Это был Севочка, знаменитый знаток терца,
штоса и буры — трех классических карточных игр, вдохновенный