Упрощенная HTML-версия
25
С первой секунды чтения у меня запылало лицо, но — так, что я
боялась — волосы загорятся, я даже чувствовала их тонкий треск,
как костра перед разгаром.
Читала — могу сказать — в алом тумане, не видя тетради,
не видя строк, наизусть, на авось читала, единым духом — как
пьют! — но и как поют! — самым певучим, за сердце берущим из
своих голосов.
…И будет плыть в пустыне графских комнат
Высокая луна.
Ты — женщина, ты ничего не помнишь.
Не помнишь…
(настойчиво)
не должна.
Страннице — сон.
Страннику — путь.
Помни! — Забудь.
(Она спит. За окном звон безвозвратно удаляющихся бубенцов.)
Когда я кончила — все сразу заговорили. Так же полно заго-
ворили, как я — замолчала. «Великолепно». — «Необычайно». —
«Гениально». — «Театрально» и т. д. «Юра будет играть Господина». —
«А Лиля Ш. — старуху». — «А Юра С. — купца». — «А музыку — те са-
мые безвозвратные колокольчики — напишет Юра Н. Вот только —
кто будет играть Даму в плаще?»
И самые бесцеремонные оценки, тут же, в глаза: «Ты — не мо-
жешь: у тебя бюст велик». (Вариант: «ноги коротки».)
(Я, молча: «Дама в плаще — моя душа, ее никто не может играть».)
Все говорили, а я пылала. Отговорив — заблагодарили. «За огром
ное удовольствие… За редкую радость…» Все чужие лица, чужие,
то есть ненужные. Наконец — он: Господин в плаще. Не подошел,
а отошел, высотою, как плащом, отъединяя меня от всех, вместе