Упрощенная HTML-версия
33
— Спроси, будь другом. Я спросил бы, но мне неудобно, я про-
шлый раз задавал много вопросов.
По лицу Самушкина было видно, что ему очень важно, чтобы
Чонкин оказал ему эту пустяковую, в сущности, услугу. И Чонкин,
будучи человеком добрым, не умеющим никому и ни в чем отказы-
вать, сдался.
Балашов все еще читал свой конспект. Старший политрук его
слушал рассеянно, зная, что Балашов — боец аккуратный, наверня-
ка переписал в конспект все слово в слово из учебника и никаких
неожиданностей в его ответе быть не может. Но времени остава-
лось мало, надо было спросить других, и Ярцев прервал Балашова.
— Спасибо, товарищ Балашов, — сказал он. — У меня к вам еще
вопрос: почему наша армия считается народной?
— Потому что она служит народу, — ответил Балашов не заду-
мываясь.
— Правильно. А кому служат армии капиталистических стран?
— Кучке капиталистов.
— Правильно. — Ярцев был очень доволен. — Я с удовольствием
прослушал ваш ответ. Вы правильно мыслите, делаете из прой-
денного материала верные выводы. Я ставлю вам «отлично» и буду
просить командира батальона объявить вам благодарность с занесе-
нием в личное дело.
— Служу трудовому народу, — тихо сказал Балашов.
— Садитесь, товарищ Балашов. — И своими узкими проница-
тельными глазами старший политрук осмотрел сидевших перед
ним бойцов. — Кто хочет дальше развить мысль предыдущего
оратора?
Чонкин дернул рукой. Ярцев заметил.
— Товарищ Чонкин, как прикажете истолковать ваш выразитель-
ный жест? Может быть, вы опять боретесь с жуком?
Чонкин встал.
— Вопрос, товарищ старший политрук.
— Пожалуйста. — Политрук расплылся в широкой улыбке,
всем своим видом показывая, что, конечно, Чонкин может задать
только очень простой вопрос и, может быть, даже глупый, но он,
Ярцев, обязан снижаться до уровня каждого бойца и разъяснять