33
белья, носками, перчатками, мылом, зубной пастой, новой бритвой
«Жиллетт» и двумя пачками лезвий. Все это я купил на тот случай,
если эти предметы в будущем окажутся хотя и несравненно лучшего
качества, но будут для меня слишком уж непривычными. Увидев
майки с надписью «Мюнхен-1982», я, конечно, тут же взял штук
пять. Затем в отделе карт и путеводителей я нашел планы разных
городов мира, в том числе и Москвы. Решив, что этой вещью тоже
следует обзавестись (хотя бы для того, чтобы сравнить Москву сего
дняшнюю с Москвой тогдашней), я взял один из планов и стал раз-
глядывать, удивляясь его подробности. В Москве, когда я там жил,
тоже издавались подобные планы, но на них указывались только са-
мые главные улицы, да и то не все. А на этом я находил и маленькие
переулки, и даже тупики, в которых когда-то жил.
— Улицы имени писателя Карцева там нет? — услышал я сзади
насмешливый голос и, вздрогнув, оглянулся.
Передо мной в светло-зеленом плаще и серой шляпе стоял, усме-
хаясь, Лешка Букашев, мой бывший друг, однокашник и собутыль-
ник. Когда-то мы вместе учились на факультете журналистики,
а потом работали на радио, я в литературном отделе, а он в ново-
стях. Вечера мы просиживали в Доме журналистов. Иногда вдвоем,
иногда втроем. Он приводил с собой своего приятеля Эдика, кур-
чавого молодого человека, который сам себя называл генетиком и
иммортологом. Я этого Эдика спросил при первом знакомстве, зани-
мается ли он продлением жизни. Он сказал, что задача продления
жизни для него никакого интереса не представляет, это чепуха, ко-
торой занимаются геронтологи. Его же интересует не продленная,
а вечная жизнь.
— То есть вы хотите найти эликсир жизни? — спросил я.
Он сказал, что он ищет нечто другое, но для дураков это можно
назвать и эликсиром. Я хотел было обидеться, но он тут же смутил-
ся и сказал, что, говоря о дураках, он имел в виду не меня, а тех
бюрократов, которые, не веря в решаемость проблемы, не дают ему
лаборатории и вообще вставляют палки в колеса. Его однажды даже
чуть не посадили за менделизм-морганизм, о нем писали фельетоны