Упрощенная HTML-версия
ВОСКР Е С ЕНИЕ
10
Так, в конторе губернской тюрьмы считалось священным и важ-
ным не то, что всем животным и людям даны умиление и радость вес-
ны, а считалось священным и важным то, что накануне получена была
за номером с печатью и заголовком бумага о том, чтобы к девяти часам
утра были доставлены в нынешний день, 28-го апреля, три содержащи-
еся в тюрьме подследственные арестанта — две женщины и один мужчи-
на. Одна из этих женщин, как самая важная преступница, должна была
быть доставлена отдельно. И вот, на основании этого предписания,
28-го апреля в темный вонючий коридор женского отделения, в восемь
часов утра, вошел старший надзиратель. Вслед за ним вошла в коридор
женщина с измученным лицом и вьющимися седыми волосами, одетая
в кофту с рукавами, обшитыми галунами, и подпоясанную поясом с си-
ним кантом. Это была надзирательница.
— Вам Маслову? — спросила она, подходя с дежурным надзирате-
лем к одной из дверей камер, отворявшихся в коридор.
Надзиратель, гремя железом, отпер замок и, растворив дверь ка-
меры, из которой хлынул еще более вонючий, чем в коридоре, воздух,
крикнул:
— Маслова, в суд! — и опять притворил дверь, дожидаясь.
Даже на тюремном дворе был свежий, живительный воздух полей,
принесенный ветром в город. Но в коридоре был удручающий ти-
фозный воздух, пропитанный запахом испражнений, дегтя и гнили,
который тотчас же приводил в уныние и грусть всякого вновь прихо-
дившего человека. Это испытала на себе, несмотря на привычку к дур-
ному воздуху, пришедшая со двора надзирательница. Она вдруг, входя
в коридор, почувствовала усталость, и ей захотелось спать.
В камере слышна была суетня: женские голоса и шаги босых ног.
— Живей, что ль, поворачивайся там, Маслова, говорю! — крик-
нул старший надзиратель в дверь камеры.
Минуты через две из двери бодрым шагом вышла, быстро повер-
нулась и стала подле надзирателя невысокая и очень полногрудая моло-
дая женщина в сером халате, надетом на белую кофту и на белую юбку.
На ногах женщины были полотняные чулки, на чулках — острожные
коты, голова была повязана белой косынкой, из-под которой, очевид-
но умышленно, были выпущены колечки вьющихся черных волос. Все
лицо женщины было той особенной белизны, которая бывает на лицах