Упрощенная HTML-версия
24
Г Л А В А I I , В КО Т ОР ОЙ МИС С Ш А РП И МИС С С Е Д ЛИ Г О Т ОВЯ Т С Я . . .
а иной раз и совершенно справедливо — дураков-художников, своих со-
братий. С величайшей трудностью поддерживая свое существование и
задолжав всем в Сохо, где он жил, на милю кругом, он решил поправить
свои обстоятельства женитьбой на молодой женщине, француженке
по происхождению и балетной танцовщице по профессии. О скром-
ном призвании своей родительницы мисс Шарп никогда не распро-
странялась, но зато не забывала упомянуть, что Антраш
a
— именитый
гасконский род, и очень гордилась своим происхождением. Любопыт-
но заметить, что по мере житейского преуспеяния нашей тщеславной
молодой особы ее предки повышались в знатности и благоденствии.
Мать Ребекки получила кое-какое образование, и дочь ее отлично
говорила по-французски, с парижским выговором. В то время это было
большой редкостью, что и привело к поступлению Ребекки в пансион
добродетельной мисс Пинкертон. Дело в том, что когда мать девушки
умерла, отец, видя, что ему не оправиться после третьего припадка
delirium tremens*, написал мисс Пинкертон мужественное и трога-
тельное письмо, поручая сиротку ее покровительству, и затем был опу-
щен в могилу, после того как два судебных исполнителя поругались
над его трупом. Ребекке минуло семнадцать лет, когда она явилась
в Чизик и была принята на особых условиях; в круг ее обязанностей,
как мы видели, входило говорить по-французски, а ее права заключа-
лись в том, чтобы, получая даровой стол и квартиру, а также несколь-
ко гиней в год, подбирать крохи знаний у преподавателей, обучающих
пансионерок.
Ребекка была маленькая, хрупкая, бледная, с рыжеватыми волоса-
ми; ее зеленые глаза были обычно опущены долу, но когда она их подни-
мала, они казались необычайно большими, загадочными и манящими,
такими манящими, что преподобный мистер Крисп, новоиспеченный
помощник чизикского викария мистера Флауэрдью, только что со сту-
денческой скамьи в Оксфорде, влюбился в мисс Шарп: он был сражен
наповал одним ее взглядом, который она метнула через всю церковь —
от скамьи пансионерок до кафедры проповедника. Бедный юноша,
иногда пивший чай у мисс Пинкертон, которой он был представлен
своей мамашей, совсем одурел от страсти и в перехваченной записке,
* Белой горячки (
лат.
).